Прощание с Кикабидзе – конец эпохи
Прощание с Кикабидзе – конец эпохи
Сегодня в столице Грузии Тбилиси прощались с Вахтангом Кикабидзе. С Бубой. В возрасте патриарха он ушел из жизни 15 января.
Читайте также: Звезда погасла. Памяти Джины
А ведь это проводы любви
Кто не жил в СССР в 70-х-80‑х годах прошлого века, кто не связан с Грузией, тот только пожмет плечами. А кто жил… Тот помнит и его телевизионный шансон, и его главные роли в тогдашнем кино. Он был популярен. И эта его успешность не только в талантливых киноролях или хорошо спетых им эстрадных шлягерах.
В любые времена, даже в унылые и позднесоветские, эпохе и стране нужны символы единства. Ими тогда уже не могли быть ни партийные вожди, ни генералы. Но вполне могли стать артисты и певцы. Те, личность, экранный или сценический образ, публичный имидж, почитание которых, любовь к которым объединяли многих и многих людей в разных регионах и республиках, с разным национальным и культурным бэкграундом.
На персональном уровне символика поздней советской эпохи напоминала парад славы в цивилизации потребления с ее эстрадными, киношными, спортивными кумирами толпы.
Пугачева. Магомаев. Ротару… Никулин. Гурченко. Леонов…
Они выражали своим искусством обычно не содержание реальной, довольно трудной, часто бедной жизни, не замшелые идеологические догмы, не религиозные заповеди, а скорее… настроения. А в этих настроениях была явная доминанта: стремление жить ради счастья, надеяться на лучшее (пусть и с грустинкой), по мере сил делать добрые дела или хотя бы не делать злых, любить и быть любимым… В ней можно видеть тихую оппозицию густопсовой и жестокосердной советской политической практике – эта практика, конечно, теряла свирепость, вдохновлявшую на массовые репрессии и террор, но до конца крепила режим оружием госстраха.
Одним из тех, кто объединял советских людей тотальным «позитивом», и был Кикабидзе. Характерно, что сам он не скрывал своей нелюбви к советскому режиму и даже из юных пионеров (куда записывали всех детей в СССР) был исключен за то, что чистил ботинки своим пионерским галстуком.
И вот он ушел, один из последних символов этого давно канувшего в историческое небытие прошлого, которое часто называют теперь имперским (или квазиимперским). Это прошлое подчас становится предметом ностальгии по СССР. Причем ностальгируют люди явно не по косноязычным тогдашним вождям, не по товарному дефициту, не по угрюмому надзору за жизнью идеологов и гэбистов – а вот по тому образу мира, который создавался в популярном, массовом искусстве той поры.
Эта публичная вера позднего советского общества, которая предъявлялась актерами и певцами, была весьма далека от коммунистической ортодоксии, от угрюмой доктринальности и унылой партийной серьезности. То в основном были те смыслы, которые широко, отчасти беспринципно выражали гуманистический идеал, являли образ мира, весьма приемлемого, вполне пригодного для хорошей жизни.
С этой замечательной жизнью волей-неволей ассоциировался Кикабидзе. И тогда, и потом, в конце минувшего века и в начале века нашего.
Грузин в Советском Союзе
Кикабидзе имел феноменальный успех в Грузии. Он сам говорил про это в жанре анекдота, цитируя свой шлягер: «В интернете гуляет байка: как-то воры залезли в квартиру к Кикабидзе, обчистили все комнаты, а напоследок оставили записку: «Твои года – твое богатство…» Это я сам такую шутку придумал. А на самом деле, когда ко мне залезли настоящие воры, они потом написали совсем другое: «Если бы знали, кто здесь живет, никогда бы сюда не забрались»».
Но не менее важно, что он переформатировал позитивный образ грузина в тогдашней советской культуре в целом.
В середине века в СССР с горизонта ушли грузины-вожди, Сталин и другие советские лидеры типа Орджоникидзе или (не к ночи помянуть) Берии. Ушел певец сталинского официоза в кино Чиуарели.
С тех пор грузин в массовом восприятии (за пределами самой Грузии) обычно торгует на рынке. Ну и представлен чаще всего как комичный, нелепый, шуплый кацо в кепке-аэродроме.
Конечно, публика с высоким культурным запросом знала и про исторические связи русской и грузинской культур, и про актуальное грузинское кино (Иоселиани, Абуладзе и т.д.), и про грузинскую литературу (Амирэджиби, Чиладзе и т.д.), и про грузинские театр и живопись. И про грузина-философа Мамардашвили. В русскоязычной ойкумене Грузия – кусочек Европы, заброшенный с размаху за Кавказские горы. Грузия – это рай античности и раннего христианства. Грузия – страна древней магии, земля Медеи. Ее золотое руно грело чувства эллинов. А затем одна из древних цитаделей христианства. Ее древняя память хорошо ложится в поэтику утраченных царств у Толкина. Но в отличие от них Грузия настоящая и никуда не делась. В ней всегда звучала магическая музыка древних вольностей, за которой ездили туда из служилой и холопской России и в XIX веке, и в XX‑м. Но рай и ад перемешались, и местью обезумевшей Медеи явился оттуда демонический Сталин…
Но гораздо более широкий круг ориентировался на искусство более популярное. А в нем вне конкуренции оказались русскоязычная грузинская эстрада и фильм московского кинорежиссера Георгия Данелии «Мимино» (1977).
И в эстрадной сфере, и в этом фильме на авансцене был именно Кикабидзе.
В молодости в причудливом мире советской эстрады Буба создал яркий образ легкомысленного иностранца из «чуждой нам» Европы. Где-то между Ивом Монтаном, Шарлем Азнавуром и Адриано Челентано. Он и пел, говорят, не на русском, а на итальянском, французском или английском. Но с возрастом Кикабидзе начал петь для широкого русскоязычного советского слушателя и явил дефицитный на эстрадной сцене образ немолодого, уверенного в себе красавца, мужественного сердцееда с богатым жизненным опытом и доброжелательной харизмой.
А в фильме «Мимино» сыграл авиатора Валико, с прозвищем, давшим имя фильму. Кепку-аэродром сменила эффектная форменная фуражка летчика.
Обаятельный чудак мечтает о большой авиации, хочет летать на международных рейсах, но обслуживает сугубо местный маршрут.
Герой Кикабидзе отчасти смешной, но симпатичный, располагающий к себе. И, что важно: он сохранил явную национальную принадлежность («кавказский колорит»), но успешно вписался в полиэтничный советский коктейль. Он без трудностей и конфликтов адаптирован к советскому миру, в котором живет и, в конечном счете, согласен жить дальше, пожертвовав мечтой об ином месте в глобальном мире. Краски такой личности – средиземноморские юмор и жизнелюбие, беспримесная любовь к человеку.
«После премьеры фильма на артиста обрушилась всенародная любовь».
Старые песни – новое время
Один из нынешних российских державников-ностальжеров по СССР замечает теперь: «Для автора этих строк смерть Кикабидзе – несомненная потеря. Еще одна оборвавшаяся, пусть маленькая, но связывавшая нас с общим прошлым ниточка. Протянутая к тому времени, когда и у русских, и у украинцев, и у грузин с армянами и казахами была одна на всех общая большая Родина. Одним из культурных символов которой – на излете ее исторического существования – так уж вышло, стал Кикабидзе».
Государство рухнуло, но люди остались. И осталась любовь к Кикабидзе у возрастной аудитории с советским опытом. В соцсетях блогеры из разных стран, с разных континентов признавались в этом и после 15 января. Берлинка зрелых лет пишет: «С кем же мы в конце концов останемся? Спасибо за все. Вечная память. Без тебя моя жизнь была бы беднее»…
После военного конфликта 2008 года он в России не бывал. И политический режим нынешней России не любил.
Временами пел на русском свои старые песни. Это тот случай, когда русский язык эмансипируется от государственной службы и от прописки в одной отдельно взятой стране.
Некоторым ретроградам кажется, что советский масштаб значительнее и великолепней, чем масштаб и уровень нынешней Грузии. Или другой страны на руинах советской цивилизации. Кажется, что «советский индустриальный модерн» привлекательнее «аграрного средневековья». Не соглашусь, пожалуй.
Путь в никуда и глухой тупик могут выглядеть парадно и величественно. Но останутся путем в никуда и историческим тупиком. Искусственные декорации «успеха и процветания» не должны обманывать. Советский миф «дружбы народов» не выдержал исторических испытаний; случаются только непосредственная человечность и ситуативно достигаемая солидарность – не в масштабе народа, а в штучном масштабе одиночек и малых групп, вброшенных в поток бытия.
Кикабидзе символ советской культуры последних ее десятилетий, в ее светлом, гуманистическом ракурсе. И символично же, что прощание с ним происходит в момент, когда советский «державный» инстинкт пытается выгрызть себе место в будущем, которое ему не принадлежит.
Впрочем, символичным можно считать и то, что Грузия прощается с Кикабидзе в Крещение (грузинская православная церковь живет по юлианскому календарю). Один из недавних эмигрантов из России, Олег Лекманов, пишет в эти дни: «Однажды, когда мы гуляли по Тбилиси, нам посчастливилось его случайно встретить. Шел сквозь толпу седой, красивый, спокойный человек, не президент, не политик, а люди почтительно расступались, и буквально у каждого, кого он миновал, на лице неконтролируемо появлялась блаженная улыбка».
В интервью Екатерине Котрикадзе в мае 2022 года Вахтанг Кикабидзе рассказывал, что его большой друг режиссер Георгий Данелия в одном из последних разговоров, когда уже совсем был плох, сказал по телефону: «Я, наверное, буду скоро уходить». «Я говорю: «Как это? Мы же договорились, что я и ты вместе должны уйти». Он говорит: «Я старше тебя на восемь лет. Но запомни: когда ты тоже пройдешь через ворота Святого Петра, я буду ждать тебя с правой стороны с удочками». Где-то там они и будут ловить золотых райских рыб, поднимут бокал за друзей, которые ушли раньше них, и тех, кто еще живой.
Читайте также:
- Жан-Луи
- Ушел из жизни Жан-Поль Бельмондо
- Ушла из жизни узница Освенцима Эстер Бехарно – символ борьбы с нацизмом
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
