«Насилие не начинается со стрельбы».

Когда сотрудники полиции применяют силу, это может быть связано с операцией в качестве крайней меры. Но бывают и неоднократные обвинения после инцидентов, когда применение силы кажется чрезмерным или даже неспровоцированным. Например, в августе прошлого года случай с 16-летним подростком вызвал широкую общественную дискуссию после того, как полицейские застрелили его из автомата во время операции в Дортмунде.

Есть ли у полиции проблема насилия? И как вообще следует определять насилие? Исследователь полиции Тобиас Зингельнштайн рассматривает некоторые из этих вопросов в своей новой книге. Юрист, преподающий и ведущий исследования во Франкфуртском университете имени Гете, беседовал с жертвами насилия со стороны полиции, а также с полицейскими, руководителями полиции и внутренними следователями, которые занимаются расследованием обвинений в насилии в своих собственных рядах.

Исследователь: Применяйте насилие «только в исключительных обстоятельствах».

«Насилие начинается не со стрельбы, а фактически уже с простых актов подавления», – сказал Зингельнштейн в интервью Deutsche Presse-Agentur. Он добавил, что это должно быть ясно: «Для людей, пострадавших от такого применения силы, это всегда относительно резкий опыт – даже если кого-то повалили на землю с помощью простой физической силы и даже если это сделано законно».

Хотя полиция имеет монополию на применение силы в силу своих обязанностей, офицерам также разрешено применять силу «только в исключительных случаях», сказал Зингельнштейн. «С другой стороны, мы видим, что в полиции существует определенная нормализация насилия, потому что для офицеров это часть их повседневной профессиональной жизни».

Например, говорится в книге, собранные материалы показали, что депортации, а также контрольные ситуации в так называемых
опасных зонах несут в себе повышенный потенциал конфликта и риск применения силы полицией. 

В то же время в книге подчеркивается, что границы между уместным и чрезмерным полицейским насилием подвижны, и их не всегда легко провести, даже если иногда встречаются случаи, о которых можно судить однозначно. 

Ситуации, в которых применяется насилие, сложны и часто очень динамичны, выяснили Зингельнштейн и его команда в ходе своего исследования. Мы знаем это из «обычных» столкновений, в которых одно слово порождает другое, или действие порождает реакцию.

Повышенная чувствительность к теме

Для граждан порог уголовной ответственности преодолевается относительно быстро – даже пассивное отношение может быть расценено как акт сопротивления во время демонстраций и выселений, как это было в лесу Фехенхайм под Франкфуртом в начале года, и привести к обвинениям и уголовному преследованию.

«В этом районе не наблюдается резкой эскалации», – сказал Зингельнштайн о случаях насилия со стороны полиции. «По сравнению, скажем, с демонстрациями 1980‑х годов, сегодня мы действительно находимся на совершенно ином уровне насилия в столкновениях между гражданами и полицией. Однако сегодня мы, как общество, гораздо более чувствительны к явлениям насилия, а также существует другая потребность в оправдании полицейского насилия».

Полицейские профсоюзы придерживаются аналогичного мнения: в последние годы расследования в своем собственном районе проводятся чаще, говорит директор-распорядитель профсоюза полиции Гессена Александр Глунц. Но количество реальных приговоров, с другой стороны, остается низким. «Конечно, мы видим в полиции функцию подражания и поэтому не допускаем в свои ряды нарушителей закона, – говорит Глюнц. 

Поэтому на каждое обвинение требуется полное разъяснение». Однако, добавляет Глюнц, многие дела закрываются либо из-за невиновности, либо из-за недостаточного подозрения.

Зингельнштайн жалуется, что в Германии, в отличие от других стран, нет прозрачного статистического учета того, как часто и в какой форме полиция в Германии применяет насилие или как часто люди гибнут в ходе полицейских операций. «Такая база данных, такой статистический учет был бы важным первым шагом».

Важность коммуникации

Кроме того, в законах нет четкого указания на то, какую «простую физическую силу» разрешено применять полицейским. «В настоящее время идет очень интенсивная дискуссия о болевых захватах, и вы можете видеть, что разные полицейские силы в разных странах придерживаются разной линии в этом вопросе», – приводит пример ученый. «Некоторые говорят, что мы вообще не используем болевые захваты, другие очень активно применяют их на практике».

Но помимо правовых норм и прозрачности, очень важна коммуникация для предотвращения эскалации и насилия в первую очередь. «Есть офицеры, которые очень хороши в этом, у которых очень сильные социальные навыки, чтобы прояснить и деэскалировать такие ситуации в полевых условиях», – говорит Сингельнштейн. «А есть люди, которые просто не могут сделать это так хорошо – и тогда, возможно, это просто не работает так хорошо на практике».

Поэтому исследователь полиции считает, что общение должно играть еще большую роль в подготовке полицейских. «И было бы важно тренировать устойчивость, чтобы справляться с гражданами, ставящими под сомнение практику полиции в оперативных ситуациях». Не все полицейские могут справиться с тем, что граждане ставят под сомнение их приказы и хотят сначала обсудить их.