На дне
Одна семья!
После того как муж Сюзанны, Франк, откинул коньки от передозировки кокаином, она потеряла половину пособия, и ей пришлось переехать совсем в крохотную квартиру.
У покойного мужа также была любовница, внешне очень похожая на жену. Такая же пухленькая блондиночка. Франк специально искал такую. Хоть у нее вначале было другое имя, но Франк заставил ее взять то же имя – Сюзанна. Так его меньше мучила совесть, что он изменяет.
Холодным февральским днем Сюзанна-жена приехала к Франку на могилу в лесопарк за Нью-Йорком. Это был его день рождения. У могилы уже стояла Сюзанна-любовница, курила травку и пила виски прямо из горла. Сюзанна-жена закричала:
- Что ты здесь делаешь, шлюха? Убирайся подобру-поздорову!
- Сама пошла отсюда, такая! Если бы ты над Франком не издевалась, он бы никогда ко мне не бегал! Ты на него давила. Он мне потом плакался, как тебя любил и как ты его мучила!
- Я не хотела, чтобы он принимал наркотики. Но он доставал их у тебя, сука продажная!
Они вцепились друг другу в волосы и упали в сугроб. Тут подбежал, к счастью, находившийся недалеко гробокопатель и их разнял. Он пристыдил женщин: “Я ничего не хочу знать, что тут между вами. Вы сестры! Даже близнята! Одна семья! Кровь! Как вы можете драться?»
Гробокопатель ушёл. Сюзанны сели вместе у могилы, положили друг другу головы на плечо и вместе, плача, допили бутылку.
Читайте также : Похороны
Кинозвезда
Шелтон рылся в мусорке на углу 80‑й улицы и Лексингтон-авеню. Тут неожиданно на Лексингтон такое началось! Полиция перекрыла улицу. Понаехали грузовики с прицепами и наводнили улицы актёрами, осветителями, звукооператорами и другими членами съемочной бригады.
Взгляд главного режиссера упал на Шелтона, которого с тележкой, набитой всякой хренью, прогоняла полиция. «Постойте! Не трогайте его!» — закричал режиссер. Ему пришла в голову гениальная мысль.
В сцене, которую им предстояло снять в уличном кафе, мимо героини, которой муж говорит, что уходит к другой, должен был проходить бомж. Так зачем наряжать специального актера, если можно настоящего бомжа?
Пускай самый натуральный ходит там! Режиссер подумал, как его похвалят за находчивость и изобретательность в журнале «Голливуд сегодня». Он посмотрел на ассистентку-любовницу, которая понимала его без слов.
Она уже бежала договариваться с Шелтоном. Проблема была в том, что у бомжа не было адреса. Куда ему было послать чек потом? А не заплатить за съемки нищему нельзя. Скандал! Левый Голливуд разорвет на части. Договорились с бухгалтером в виде исключения заплатить наличкой прямо сейчас.
Шелтон очень старался. Проходил медленно мимо главных героев, пока они в кафе на улице рвались друг с другом. Но актриса все время забывала свои слова.
На второй или третий проход актриса устроила скандал режиссеру. От Шелтона воняло мочой, и потому она не могла вспомнить слова, сконцентрироваться, по системе Станиславского, и войти в роль.
Она пригрозила уйти со съемочной площадки. Режиссер взглянул на ассистентку. Шелтону дали сто долларов и отправили его восвояси. Взамен тут же нашли другого актера такой же комплекции, нанесли ему бомжовый грим и сделали такую же тележку.
Такой же бомж, но не вонючий. Шелтон зашел в винно-водочный за углом, взял виски, пошел на соседнюю улицу, глотнул огненного из бутылки и лёг возле мусорного контейнера. Пощупал в кармане оставшиеся доллары. Он чувствовал себя миллионером-кинозвездой!
Итальянец
Я открыл пиццерию в этом самом ужасном районе Нью-Йорка двадцать лет назад. Мне жена Фиоренца кричала: «Энтони! Энтони! Тебя там застрелят! Что я твоей маме Лукреции в Сицилии скажу, когда привезу тебя в гробу?»
Но если настоящий сицилиец что-то задумал, то его уже не остановить. Если бы я был трусом, можно было оставаться в Неаполе и не эмигрировать в Америку. Конечно, было бы неплохо, если бы у меня были средства открыть бизнес в хорошем районе. Но у меня были деньги только на этот.
Вначале грабили чуть ли не три раза в неделю. В основном забегал один высокий и худой, в маске, с пистолетом. Здесь полиция на вооруженные ограбления даже не приезжает. Считается мелочью. Только на убийства.
Я понял, что надо надеяться только на себя, и отменил расплату наличкой совсем. Только кредитные карточки. Тогда грабитель стал заскакивать всего раз в неделю и уносил целых пять кругов пиццы и ящик пива. Ну, сколько мог физически унести.
Особенно он любил с колбасой жареной и двойным слоем сыра. Мы ему по утрам специально откладывали в сторону, чтобы бизнес из-за него не останавливался. Но вот лет пять назад что-то он начал стремительно вес набирать.
Видимо, сам всю пиццу съедал. Одышка у него появилась. Я же его предупреждал! В последний раз еле-еле в дверной проем влез. Пистолет уронил, не мог поднять. Я ему поднял, вытер фартуком и отдал. Вот уже год его не видел. Беспокоюсь.
Привыкли мы к нему. Надеюсь, как выйду на пенсию и вернусь в Италию, еще с ним до этого поболтать.
Банкомат
Ларри сидел возле банка на перекрестке в своей коляске и курил одну сигарету за другой. Когда-то в прошлой жизни он был автомехаником высокого уровня. Самые последние модели автомобилей чинил.
А это же сплошная электроника. Как космические ракеты! Теперь Ларри получал более чем скромную пенсию и приторговывал метамфетамином. Рядом остановилась полицейская машина.
Вылез толстый сержант, подошел к банкомату и засунул карточку. Ларри усмехнулся себе в кулак. Автомат денег не дал, а только проглотил карточку. Полицейский стал бить по нему кулаками — бесполезно.
Бывший механик подъехал на коляске и велел менту отойти, похимичил, и банкомат выплюнул и карточку, и деньги. Ларри подъехал к сержанту и все отдал:
— Вот держи, Джон.
— Не знаю, как тебя даже отблагодарить. Ты меня так выручил. Может, пива купить?
— Спасибо. Не надо. Ну, ты просто сегодня вечером катайся по другим улицам.
— Никаких проблем, дорогой.
Патрульная машина уехала. Ларри открыл новую пачку сигарет и закурил. Сегодня можно было хорошо капусты срубить.
54 градуса
Когда я зашел в офис в 9 утра, начальница меня сразу порадовала новостью:
– Алекс! Сегодня на твоей улице праздник! Рэнди нашли мертвым в ночлежке, в его комнате, с ножом в спине.
– Рэнди?!
На глаза навернулись слезы. Тот двухметровый сумасшедший Рэнди, который сидел 20 лет за убийство и оставлял мне сообщения, что он меня порубает на тысячи кусочков и пошлет этот фарш моей маме? Бог существует!!!
Моя мама никогда не получит такой замечательной посылки! Я пустился в пляс прямо в офисе. Начальница рассмеялась:
– Иди в ночлежку и получи от машины из морга расписку, что они забрали его труп, чтобы мы могли официально закрыть дело! Они будут там в 11 утра.
У двери комнаты дежурил полицейский. В комнате колдовали следователи. Я увидел ногу Рэнди. Полицейский сказал:
– Следователям надо еще какое-то время. Из морга приедут в 2.
У меня было целых три часа. Я вспомнил, что здесь недалеко живет баска Химения, с которой я встречался целых два года семь лет назад. Позвонить и зайти, если она дома? Хотя как это утром она дома?..
Должна быть на работе. Но чем черт не шутит? К моему счастью, Химения болела гриппом и сегодня на работу не пошла. Через 10 минут я уже у нее дома пил чай и мы вспоминали общих знакомых.
Химения родилась на границе Франции и Испании в многодетной семье контрабандистов, группировку которых возглавляла ее мать. Даже в самые лютые морозы они переправляли через Пиренейские горы оружие, наркотики, а во время Второй мировой – евреев.
В 14 лет Химения ушла работать в маленькую гостиницу и, как хватающая все на лету, быстро пошла вверх. Потом ее перевели в Париж, потом – в Лондон, а сейчас она руководила отделом в одной из самых больших гостиниц в центре Нью-Йорка.
Личная жизнь у Химении после того, как она меня прогнала, не складывалась. Семь лет назад она сказала, что я ее тяну вниз, а она так хочет стать другим человеком.
Записалась на курсы балета, йоги и философские «Как быть счастливым в XXI веке?». Несмотря на знойный испанский темперамент и французскую интеллигентность, мужчины ее боялись.
Она была слишком свободолюбива и никогда ни под кого не собиралась подстраиваться. Непокоренная! Плюс у нее был черный пояс по карате.
Сейчас Химения болела и чувствовала себя очень одинокой и несчастной. Я посматривал на ее фигурку и подумал об Алине. Еще немного – и я уговорю ее переехать ко мне. Химения достала из шкафа бутылку и налила мне рюмку:
– Это мне мама прислала.
– Что это?
– «Изарра 54». Травяной баскский ликер. 54 градуса! Тебе должен понравиться.
Мне, конечно, еще в офис, но я был настолько доволен, что Рэнди отбросил копыта и с Алиной какой-то прогресс, что не удержался. И какой вред от одной рюмки? Мы опрокинули. Ух, какая теплая пошла!
Травы там какие-то. 54 градуса – это, конечно, серьезно! А как эти травы на меня подействуют, понятия не имею. Мы закусили яблоком, и Химения посмотрела на меня:
– Вот за что я люблю русских, так это за то, что они ничего не боятся. Американские мужчины стали бы смотреть, сколько градусов, сколько калорий. Достали бы пипетку – и из нее по капельке! Не мужчины, а трусы! У нас в горах бы они не выдержали. Я бы сама в пропасть столкнула такого. Давай еще по одной!
Отступать было некуда. На кону была репутация всех русских. Мы выпили. Потом еще по одной. Потом Химения стала учить меня танцам баскских контрабандистов.
Это была комбинация танцев и физических упражнений, чтобы не замерзнуть в горах. Она стала тереться об меня, и мои губы встретились с ее губами. Мы оказались в кровати и начали друг друга раздевать.
Я проснулся с ужасной головной болью через два часа. Химения лежала у меня на груди. Без четверти два! Черт, мне надо в ночлежку! Голова кружилась, и я никак не мог попасть ногами в брюки.
Сердце и ныло, и болело одновременно. Чертов ликер! Треть бутылки еще стояла на столе и зловеще улыбалась. Но ничего, подлая «Изарра 54»! Я к тебе еще вернусь!
Через десять минут я был у дверей комнаты Рэнди. По дороге купил кофе. Полицейского нет, комната опечатана. Я побрел назад в офис. Сердце то колотилось бешено, то внезапно замедляло бег. Я купил еще кофе. Что я скажу Алине?
Что изменил ей с баской-контрабандисткой, которая в возрасте 10 лет носила оружие баскским сепаратистам через границу? Что мы танцевали танец баскских контрабандистов? Промолчать? Но меня будет мучить совесть.
Я так не смогу! Я должен признаться. Нет, я этого не переживу! Трещит голова. «Изарра 54» бьет по ней со всей силы молотком. Я буду валяться у Алины в ногах и просить прощения.
Начальница увидела меня и закричала:
– Где ты шлялся?! Быстро со мной к директору!
Мы зашли к директрисе, которая насупилась и строго спросила:
– Где ты был с 11 до 2?
– Полицейский сказал, что из морга приедут в 2, и я пошел перекусить. И в библиотеке посидел.
– Ты должен был прямо там находиться и не отлучаться! Звонили из полиции. Они не могли найти, кто бы опознал Рэнди. В ночлежке все обкуренные – на них нельзя полагаться. Своих имен вспомнить не могут.
– Когда я вернулся в 2, там было опечатано.
– А ты знаешь, что в 12 Рэнди вернулся в свою комнату полностью обдолбанный и понятия не имел, чей труп у него в кровати? Сейчас в участке дает объяснения. По-моему, его уже отпустили. Иди теперь, встречайся с ним и убедись, что ему еще надо платить пособие.
– Как?! Он жив???!!!
– Что с тобой? Тебе плохо? Эй! Он упал со стула и не может встать! Он задыхается! Он держится за сердце! Дайте ему воды!
Читайте также :
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
