В РФ на месте одного из лагерей ГУЛАГа планируют развернуть коммерческую рыбалку
Foto: Zapylaiev Kostiantyn / shutterstock
В поселок Ложок, что в Искитимском районе под Новосибирском, со всей Сибири сегодня едут за святой водой –к роднику, который молва считает целебным источником. А 70 лет назад, с 1932 по 1955 год, на этом месте располагался один из самых страшных лагерей сталинского ГУЛАГа. Так называемый отдельный лагерный пункт №4 (ОЛП‑4).
У педагога Тимофея Калининаи ведущего мероприятий Алексея Лебедева из Новосибирска необычное хобби. Они путешествуют по легендарным уголкам родного региона, чтобы затем поделиться увиденным и услышанным с читателями своего интернет-проекта «Отголоски прошлого». На своем ресурсе они написали о путешествии в Ложок.
– Я сам родом из Искитима, – рассказывает Алексей. – Еще в школе занимался краеведением, увлекался историей и знал об этом месте давно. Конечно, его обязательно нужно было посетить. За десятилетия оно обросло огромным количеством легенд и противоречивых историй. Хотелось копнуть глубже и узнать, где же здесь правда. Это и был главный стимул! В подобных местах мы раньше не были. Это, конечно, особенное. Здесь появляется чувство легкого страха, когда осознаешь, что тут происходило. И одновременно обиды – за то, что практически ничего не осталось от лагеря, и понемногу может забыться все, что здесь случилось.
С каждым годом в Ложке и правда остается все меньше свидетельств страшного прошлого поселка. Сохранились лишь обломки стены штрафного изолятора, да следы печей, в которых зэки выжигали известь. А на месте бывшей зоны, говорят местные, еще можно иной раз найти остатки колючей проволоки.
На территории, которая когда-то была зоной, сейчас стоят местный ДК «Октябрь», школа и стадион. Буквально в полукилометре от дворца культуры в былые годы располагалось два глубоких карьера, в которых заключенные добывали известняк.
В семье местной жительницы Надежды Арсеничкиной многое связано с ОЛП‑4. Ее отец почти десять лет проработал в этом лагере охранником. И здесь же отсидел свой срок двоюродный брат, которого осудили на 10 лет за мелкую кражу.
– Заключенные в карьере работали на износ, – вспоминает Надежда Демьяновна. – Оттуда возили известняк, большие глыбы. Укладывали на платформу, а потом там разгружали в вагоны. Делали печи: слой угля, слой камня и выжигали известь. Высотой такие печи доходили до двухэтажного дома. Смертность большая была. Питание слабое, работа тяжелая.
На карьере в Ложке из инструментов у зэков были только кирки, лопаты, ломы. Потом проложили рельсы от карьера до лагеря, по которым ездила “кукушка” – небольшая вагонетка. Каторжный труд и испарения от извести быстро разрушали легкие. Тяжелобольных заключенных, которые уже не могли работать, отправляли в Новосибирскую тюремную больницу.
Надежда Арсеничкина слышала рассказы отца о том, как зэки, чтобы «заболеть», растирали сахар в мелкий порошок и вдыхали в легкие. Получался туберкулез, от которого многие умирали. Но такая смерть казалась, видимо, предпочтительнее каторги в карьере.
Главная достопримечательность Ложка сейчас – целебный источник. В храме в честь Новомучеников и Исповедников Российских, что рядом со Святым ключом, пытаются собирать редкие свидетельства той эпохи.
– В этом месте расстреляли священников, псаломщиков, старост. Все они были репрессированы и отправлены в этот лагерь. Якобы они действовали против власти, – рассказывает диакон Вадим из Никольского кафедрального собора Искитима. – Та шла в одном направлении – коммунизм, а церковь в другом. К источнику сейчас идут верующие, которые смогут узнавать об истории этого места в нашем музее. Он еще не функционирует. Мы пока только собираем экспонаты, ищем очевидцев тех событий, потомков всех, кто имел отношение к ОЛП‑4. Призываем людей приносить хоть какие-то материальные вещи, связанные с этим лагерем.
Истории заключенных ОЛП‑4 многие годы собирало и местное отделение «Мемориала». Благодаря этой работе сохранились бесценные свидетельства жертв. Вот, например, история заключенной Веры Лазуткиной:
«15 сентября вызвали меня первый раз и зачитали обвинение во вредительстве и антисоветской агитации. Дали подписать. Тройка УНКВД по Западно-Сибирскому краю осудила меня к восьми годам лишения свободы. На четвертом лагпункте (каторжный лагерь ОЛП‑4 в Ложках), где мне пришлось отбывать срок, перед женским бараком было подвальное помещение. Каждый день со всего лагеря в него сносили умерших. Было их очень много.
Через два дня приезжали подводы и загружались трупами. Сверху из забрасывали соломой и увозили из лагеря. С наступлением весны нас стали выводить из зоны под конвоем на весенне-полевые работы. Копали лопатами большие поля. Боронили, сеяли, сажали картофель. Все работы выполнялись вручную. Так что руки наши женские все время были в кровавых мозолях. Отставать в работе было опасно. Грозный окрик конвоя, пинки «придурков» заставляли работать из последних сил».
Среди заключенных ОЛП‑4 были и люди с известными на всю страну фамилиями. Некоторое время в этом лагере отбывала свой срок Анна Ларина, вдова Николая Бухарина. В мемуарах «Незабываемое» она упоминает и о своей знакомой, Сарре Якир, жене военачальника Ионы Якира, расстрелянного в 1937 году: «Уже во время войны, зимой 1942 года, нас этапом отправляли из Яйского лагеря в каторжный лагерь Искитим… Один из конвоиров, украинец, подошел к жене Якира и сказал: «Что, Якир, не помогло тебе отречение, все равно сидишь, сука ты, а не жена!»
Историюй Ложка уже многие годы пытается восстанавливать Галина Гриненко, заведующая местным краеведческим музеем в ДК «Октябрь».
– По крупицам я картинку рисовала, – рассказывает она. – Опрашивала местных жителей, из старожилов кто-то что-то помнил о лагере. А знаете, как я составляла план поселка! Тут садились у меня в кабинете люди, каждый рисовал свой план, кто что помнил. В конце концов я из всех этих рисунков восстановила общую картину.
По словам Гриненко, в поселке и рядом с ним находятся несколько кладбищ, на которых в общих могилах хоронили заключенных. Одно из таких мест – по дороге на Святой ключ. Это небольшая роща с очень неровной почвой. Неровной из-за безымянных могил. Никаких опознавательных знаков, табличек с именами погибших никто не делал. После закрытия лагеря еще многие годы здесь периодически находили кости и черепа безымянных жертв.
Одна из местных легенд гласит, что, когда ОЛП‑4 закрывался, известняковые карьеры были затоплены вместе с заключенными. Так это было или нет, никто уже не скажет.
Многие годы новосибирские мемориальцы вынашивают идею о том, чтобы Ложок стал местом памяти с восстановленными приметами лагерного прошлого, по которым те времена могли бы открывать для себя и школьники, и взрослые люди. Но недавно живописное озеро, которое образовалось на месте затопленного карьера, местные власти продали некоему бизнесмену. Здесь теперь планируют развернуть коммерческую рыбалку.
– Аттракцион с рыбалкой – это обычный у нас вандализм, – говорит координатор регионального отделения правозащитного общества «Мемориал» Александр Рудницкий. – Считаю, что места, где погибали тысячи людей, в цивилизованных странах должны охраняться так же, как места захоронений. Если бы нашлись предприниматели, которые взялись бы восстановить бараки и печи, то они могли бы заработать на туристах несравнимо больше, чем на ловле рыбы. Но зато сохранилась бы и память о том, что тут в Ложке происходило.
Сейчас же память эта хранится в самом центре Новосибирска. В одном из скверов там стоит камень, добытый именно в карьерах ОЛП‑4. Вот уже несколько лет он служит центром мемориальной композиции, созданной в память о жертвах политических репрессий.
Читайте также:
Самые последние новости
