Евгений Евтушенко: «Нет, весь я не умру»
1 апреля 2017 года для мира поэзии стало не днем смеха и юмора, а датой скорби об утрате: ушел из жизни последний из могикан-шестидесятников Евгений Евтушенко.
Дед – педагог-математик, отец – геолог и поэт-любитель, мать – актриса и геолог. У мальчика, родившегося в такой семье, было два пути – или искусство или наука. Евгений Александрович выбрал первое.
Жизнь поэта была наполнена трудностями, а иногда и опасностями. Это отразилось на его фамилии и даже на дате рождения. Дело в том, что отец Евгения – Александр Рудольфович Гангнус, был этническим немцем из Прибалтики, а после Второй мировой войны в СССР немцев недолюбливали, подвергали репрессиям. Чтобы избежать проблем, после возвращения из эвакуации в Москву (1944 год) из станции Зима Иркутской области, мать поэта Зинаида Ермолаевна дала сыну свою фамилию. Также в измененный документ внесли новую дату рождения Евгения Александровича – 1933 вместо 1932 года. Поэт «помолодел» на год из-за нежелания матери ввязываться в долгие бюрократические тяжбы: всем достигшим возраста 12 лет в то время нужно было оформлять специальные пропуска.
Первая публикация поэзии Евтушенко состоялась в 1949 году в газете «Советский спорт». Уже в 1952 году вышла первая книга Евгения Александровича – «Разведчики грядущего». Благодаря ей поэту удалось стать самым молодым из Союза писателей СССР. Сам Евтушенко считал свой первый сборник «слабым»: «Меня приняли в Литературный институт без аттестата зрелости и почти одновременно в Союз писателей, в обоих случаях сочтя достаточным основанием мою книгу. Но я знал ей цену. И я хотел писать по-другому», – говорил поэт.
Что касается Литературного института им. А. М. Горького, то Евгений Александрович его не окончил: Евтушенко исключили за гражданскую позицию и поддержку романа Владимира Дудинцева «Не хлебом единым».
Поэт был лауреатом многих литературных премий, например, ему были вручены Государственная премия СССР 1984 года; итальянская литературная премия Гринцане Кавур (Premio Grinzane Cavour); премия Джованни Боккаччо и другие. Также Евгений Александрович является обладателем наград и почетных званий разных стран: кавалером ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени (Россия, 2004), командором чилийского ордена Бернардо О’Хиггинса (2009), почетным членом Испанской и Американской академий, профессором в Питтсбургском университете и университете Санто-Доминго.
Я товарища хороню…
Эту тайну я хмуро храню.
Для других он еще живой.
Для других он еще с женой,
Для других еще с ним дружу,
Ибо с ним в рестораны хожу.
Никому я не расскажу,
Никому – что с мертвым дружу.
Говорю не с его чистотой,
А с нечистою пустотой.
И не дружеская простота –
Держит рюмку в руке пустота.
Ты прости, что тебя не браню,
Не браню, а молчком хороню,
Это что же такое, что?
У меня не умер никто,
И немного прожито лет,
А уж стольких товарищей нет.
(1957)
В 1963 году Евтушенко номинировали на Нобелевскую премию по литературе, правда, тогда награду получил не он. Тем не менее, поэт утверждал: «те вещи, которые происходили со мной в жизни, больше, чем всякие премии». Народное признания для Евгения Александровича было намного важнее регалий. Так, он любил вспоминать случай на встрече с читателями в Харькове: «году в 1960‑м, там открывали магазин поэзии—первый в Советском Союзе. И на открытии собралось примерно 8—10 тысяч человек. Там проходил трамвай, и пассажиры потребовали, чтобы его остановили. Они хотели послушать — у них были сидячие места. Это уже была премия, правда? А потом появился милиционер, потому что это не было запланировано. Он так добродушно сказал, мол, нельзя останавливать трамвайное движение и отобрал у меня микрофон. Но люди заревели, вагоновожатая отказалась вести трамвай, и я начал читать без микрофона. Сорвал себе голос. И тогда со второго этажа женщина протянула мне на веревке в авоське термос. Сказала: «Женечка, там горячее молочко с медом для твоего горлышка!» Представляете?
Прошло много лет, и была уже перестройка, меня забаллотировали в Москве. И в это время меня пригласили избираться в Харькове. Меня сорок городов России пригласили, но я поехал в Харьков. И приехав туда, я увидел точно такую же толпу, точно такой же стоящий трамвай. И со второго этажа та же самая женщина протянула мне тот же самый китайский термос — розовый с голубыми бабочками — и говорит: «Женечка, мы все эти двадцать лет держали молочко для вас теплым!» Ну, может с этим сравниться какая-то там премия?»
Публика и вправду обожала поэта: во всех странах, которые он посещал (около ста!), находились почитатели творчества Евтушенко. Любили харизматичного творца и женщины: Евгений Александрович был женат четыре раза. Свидетельством народного восхищения стало избрание поэта народным депутатом СССР от Дзержинского территориального избирательного округа города Харькова в 1989 году. Он обошел своих соперников в предвыборной гонке с колоссальным отрывом – ближайший конкурент Евтушенко набрал в 19 раз меньше голосов избирателей. Евгений Александрович оставался депутатом до распада СССР.
Кроме поэзии Евтушенко участвовал в творении песен (даже рок-оперы) и прозы, создании фильмов, общественной жизни.
В 1991 году поэт переехал в США. Там он преподавал в университете города Талса, штат Оклахома. Последние годы жизни Евтушенко были омрачены болезнями: ему ампутировали ногу, также Евгений Александрович болел раком.
1 апреля 2017 года поэт ушел из жизни. Несколько лет назад в интервью одному из украинских журналов, на вопрос журналиста об отношении к смерти, Евгений Евтушенко ответил словами Пушкина: «нет, весь я не умру». «Так оно и есть, конечно. У каждого человека есть этот шанс. Остаться чем-то — не важно, знаменитым произведением или просто чем-то…», – сказал поэт. И мы можем с уверенностью говорить, что Евгений Евтушенко весь не умер, и не умрет никогда.
Цензура равнодушием
Не стоит ждать народного «спасибо».
Просторен гроб, когда в нем ни цветка.
Плевками смоют грязь, когда спесиво
плюют на крышку гроба свысока.
Но все же лучше ненависть и зависть,
Чем занятость сгребаньем в свой совок,
Чем тайно под ладонью рты раззявить
Лишь для того, чтоб заглотнуть зевок.
Была цензура схожая с удушьем.
Она казалась изгнана взашей,
Но вот пришла цензура равнодушьем
И в чем-то оказалась пострашней.
Как мы себя обкрадываем сдуру,
Поскольку с приснопамятных времен
Народ имеет ту литературу,
Которую заслуживает он.
Подзаросли тайгой дремучей уши.
Литература русская, прости.
Нас не казни… За наше равнодушье
Ответным равнодушием не мсти.
(1984)
Foto: URRaL / shutterstock.com
Читайте также:
Самые последние новости
