Мой Довлатов

Авторские истории, увлекательные рассказы, личное мнение Александра Гальпера в еженедельной рубрике.

Мой Довлатов фото 1

Читайте еженедельные рассказы Александра Гальпера.

Питер

Прочел у Довлатова в «Заповеднике», что был в пушкинском заповеднике алкашик, который подходил к туристам и говорил, что за мелочь может показать настоящую могилу Пушкина. Собирал себе на бутылку, вел к какому-то кустику и говорил, что, значит, под ним и есть.

Решил, что если останусь в Питере и не будет денег на жизнь, то начну в Александро-Невской лавре подходить к туристам и предлагать показать настоящие могилы Достоевского и Чайковского, подводить их к могиле Чайковского и говорить, что именно здесь по ошибке похоронили Достоевского, а Чайковского – наоборот, под могильным надгробием Достоевского.

Cамолет «Москва – Нью-Йорк»

Рядом со мной сидит религиозный еврей-раввин и читает Старый Завет на иврите с линейкой. На вид ему лет тридцать. В другом ряду – его беременная жена и штук 5 детей. Раввин медленно шел строчка за строчкой. Я читал Довлатова и время от времени взрывался от хохота. Когда я в очередной раз громко рассмеялся, раввин повернулся ко мне и вежливо спросил:

– Наверное , вы читаете очень хорошую книгу. Ее написал еврей?

Я отвечаю автоматически, не задумываясь и не поворачивая головы:

- Русский писатель Довлатов. Папа у него был еврей, а мама армянка.
Ну, все авторы разные. А кто автор этой замечательной книги, что вы так увлечённо читаете?

Нью-Йорк>

Познакомился на фуршете в галерее с молодой документалисткой из Питера Машей, которая приехала в Нью-Йорк снимать фильм о Довлатове. Обменялись контактами, но вытянуть ее на встречу было делом сложным. Каждый день она была очень занята. Ну, вот наконец выдалось у Маши окно.

Через неделю ей уже лететь назад. Поехали в район, где жил Довлатов, вожу ее, показываю. Меня хлебом не корми – дай поговорить о русской литературе. Целый час рассказывал все, что я знаю о Довлатове и как он на меня повлиял или не повлиял. Мне только дай волю поразглагольствовать перед красивой девушкой. Не остановишь. Наконец, я выложил все, что знал, и выдохся. По идее, после такой замечательной лекции у Маши не было другого выхода, как в меня влюбиться. Она посмотрела на меня:

– Перейдем к делу. Ты мне можешь дать пять тысяч долларов, чтобы окончить нью-йоркскую часть проекта?

Я опешил:

– Нет, конечно. Откуда у меня такие деньги?

– О, боже! Как я устала! Я приехала из России за свой счет искать американских спонсоров для этого фильма. Выяснила, что ни один из американцев никогда о Довлатове не слышал и никто ничего не даст.

А ведь Довлатов много публиковался в «Нью-Йоркере». Все русские графоманы, с которыми я здесь знакомлюсь, треплют языком о своем видении Довлатова и о том, как они пишут не хуже, если не лучше, чем он, а ни копейки дать не хотят.

Сколько раз я уже слышала всю эту лапшу, что ты мне сегодня на уши вешал, в разных версиях, в Питере и Нью- Йорке! Все эти места, по которым ты меня водишь, я уже сто раз видела! Меня от этого всего тошнит! Ты такое же нищее трепло, как и они все!

Какая я дура, что на тебя вечер убила! Лучше бы встретилась с этим узбеком, у которого свой ресторан недалеко от дома Довлатова. Спокойной ночи!

И направилась в метро.

Воскресение. 11 часов утра. Квинс. Стою у русского ресторана, недалеко от дома, где жил Довлатов.

Из ресторана вываливается в доску пьяный небритый мужик лет 60. Еле держится на ногах. Он кричит в трубку сотового:
«Мама! Перестань на меня так орать! Я всего-то выпил водки пол-литра! Нормально позавтракал!»