Поиски истины Фаустом Гёте
Объектом исследования является лингвистическая сущность понятий истины (Wahrheit) и справедливости (Gerechtigkeit). Основанием для исследования является на знаменитый спор великих немецких философов Гегеля и Канта о сущности истины. Анализ языкового материала в произведении Гёте «Фауст», отражающий взаимоотношения понятий истины (Wahrheit) и справедливости (Gerechtigkeit), свидетельствует о том, что истина является сугубо субъективной категорией, проявляющейся чаще всего в религиозных воззрениях. В отличие от истины понятие справедливости выступает как субъективно-объективная категория, которая может быть свойственна как миллионам, так и одному единственному человеку.
«С отрицанием, скептицизмом разум не враждебен: напротив, скептицизм служит его целям, приводя человека путем колебаний к чистым и ясным убеждениям». Эти строки написал Н.Г. Чернышевский в своих примечаниях к (первой части) «Фаусту» Гёте.
Великий русский революционный демократ делал из конфликта между Фаустом и Мефистофелем революционные выводы. Он писал, что Фауст не мог ограничиться теми успокоительными, но чрезвычайно узкими и пошлыми идеями и чувствами, которыми утешаются люди, подобные Вагнеру, профессору одного из немецких университетов. Фаусту нужна истина более глубокая, жизнь более полная, потому-то он и необходимо должен войти в союз с Мефистофелем, т. е. отрицанием.
Действие в трагедии «Фауст» начинается с «Пролога на небесах», в котором уже четко намечена основная идея произведения. Гёте пользуется традиционными образами христианской легенды, но вкладывает в них совершенно иное – гуманистическое, просветительское содержание.
Пролог открывается торжественным гимном природе. Вселенная прекрасна и величественна, все в природе находится в непрерывном движении, развитии, борьбе:
Und Stürme brausen um die Wette
Vom Meer aufs Land, vom Land aufs Meer,
und bilden wütend eine Kette
Der tiefsten Wirkung rings umher.
И на фоне этого гимна мирозданию происходит завязка знаменитого произведения немецкой классики «Фауста». Появляется один из главных персонажей трагедии – Мефистофель. Гёте сразу меняет ритм стиха, дает другую речевую характеристику герою. После гимна архангелов речь Мефистофеля звучит грубовато.
«Прости, не мастер я по части громких слов», – заявляет он и затем сразу переходит к существу вопроса, который его занимает:
Von Sonn’ und Welten weiß ich nichts zu sagen,
Ich sehe nur, wie sich die Menschen plagen.
По мнению Мефистофеля, человек, даже такой, как Фауст, ничтожен. Он сравнивает его с долгоногим кузнечиком, издевается над его самомнением, все усилия человеческого разума считает тщетными. Свою гуманистическую программу Гете вкладывает в уста господа, который противопоставил человеконенавистнической позиции Мефистофеля веру в человека. Поэт убежден, что Фауст преодолеет временные заблуждения и найдет дорогу к истине.
Nun gut, es sei dir überlassen!
Zieh diesen Geist von seinem Urquell ab,
Und führ ihn, kannst du ihn erfassen,
Auf deinem Wege mit herab,
Und steh beschämt, wenn du bekennen mußt:
Ein guter Mensch, in seinem dunklen Drange,
Ist sich des rechten Weges wohl bewußt.
Поэт произносит строки:
Ich hatte nichts und doch genug:
Den Drang nach Wahrheit und die Lust am Trug.
Таким образом, в прологе не только обнажен основной конфликт и дана заявка той борьбы, которая развернется вокруг вопроса о призвании человека, но и намечено оптимистическое разрешение этого конфликта.
В первой сцене перед нами кабинет Фауста. Мрачная комната с готическими сводами, уходящими высоко вверх, символизирует тот душный, тесный круг, из которого Фауст стремится вырваться. Науки, которые он изучал, не приблизили его к познанию истины. Вместо живой природы его окружают тлен и хлам, скелеты животных и кости мертвецов.
Гёте был достаточно проницателен, чтобы понимать, что идеалистическая философия не может проложить дорогу к истине. Герой трагедии «Фауст», подобно многим немецким идеологам, метался между мечтой и действительностью, между стремлением к идеалу и живым ощущением реальной жизни, от которой он не хотел отрываться.
«Ах, две души живут в груди моей!» восклицал он.
1) Ich, Ebenbild der Gottheit, das sich schon
Ganz nah gedünkt dem Spiegel ew’ger Wahrheit,
Sein selbst genoß in Himmelsglanz und Klarheit,
Und abgestreift den Erdensohn;
2) Als daß dein Hirn, wie meines, einst verwirret
Den leichten Tag gesucht und in der Dämmrung schwer,
Mit Luft nach Wahrheit, jämmerlich geirret.
Ihr Instrumente freilich spottet mein,
Mit Rad und Kämmen, Walz und Bügel:
Ich stand am Tor, ihr solltet Schlüssel sein;
Zwar euer Bart ist kraus, doch hebt ihr nicht die Riegel.
Важную роль в развитии основной идеи «Фауста» играет Мефистофель. Он воплощает в себе сомнение, отрицание, разрушение. Становясь спутником Фауста, он стремится сбить его с намеченного пути, вселить в него сомнение, повести его «путем превратным за собою». Чтобы отвлечь Фауста от высоких стремлений, Мефистофель ведет его в кухню ведьмы, опьяняет волшебным зельем, увлекает за собой в погребок Ауэрбаха, устраивает его встречи с Маргаритой, чтобы волнение страсти заставило его забыть о долге перед истиной.
Отмечая особую роль Мефистофеля в развитии основной темы – борьбы Фауста за истину, – следует особо выделить сцены, в которых Мефистофель сам выступает с критическим осуждением действительности.
MEPHISTOPHELES:
Bescheidne Wahrheit sprech ich dir.
Wenn sich der Mensch, die kleine Narrenwelt
Gewöhnlich für ein Ganzes hältIch bin ein Teil des Teils, der anfangs alles war
Ein Teil der Finsternis, die sich das Licht gebar
Das stolze Licht, das nun der Mutter Nacht
Den alten Rang, den Raum ihr streitig macht,
Und doch gelingt’s ihm nicht, da es, so viel es strebt,
Verhaftet an den Körpern klebt.
Своими сомнениями, своими язвительными насмешками, своим грубым, циничным отношением к жизни Мефистофель волнует, возбуждает Фауста, заставляет его спорить, бороться, отстаивать свои взгляды и, тем самым, толкает его вперед и выше.
MEPHISTOPHELES:
Es war die Art zu allen Zeiten,
Durch Drei und Eins, und Eins und Drei
Irrtum statt Wahrheit zu verbreiten.
So schwätzt und lehrt man ungestört;
Wer will sich mit den Narrn befassen?
Gewöhnlich glaubt der Mensch, wenn er nur Worte hört,
Es müsse sich dabei doch auch was denken lassen.
В немногочисленных цитатах из «Фауста» Гёте явствует желание автора показать неустойчивость в восприятии человеком понятия истины. У Гёте постоянно присутствует скепсис в отношении восприятия понятия истины, и, тем самым, он сводит понятие истины к субъективному понятию.
1) Ihr Täppischen! ein artiger Schein
Soll gleich die plumpe Wahrheit sein.
2) Was soll euch Wahrheit?–Dumpfen Wahn
Packt ihr an allen Zipfeln an.—
3) Ich helfe mir zuletzt mit Wahrheit aus;
Der schlechteste Behelf! Die Not ist groß.—
4) In bunten Bildern wenig Klarheit,
Viel Irrtum und ein Fünkchen Wahrheit,
So wird der beste Trank gebraut,
Der alle Welt erquickt und auferbaut.
В двух цитатах, содержащих понятие «die Gerechtigkeit» (cправедливость), мы можем отметить также субъективное восприятие этого понятия, но контекст, в котором выступает эта лексема свидетельствует о том, что понятие «die Gerechtigkeit» (cправедливость) является объективно-субъективной категорией.
1) Gerechtigkeit! – Was alle Menschen lieben,
Was alle fordern, wünschen, schwer entbehren,
Es liegt an ihm, dem Volk es zu gewähren.
2) Der Kaiser kann’s nicht, will’s nicht laßt uns wählen,
Den neuen Kaiser neu das Reich beseelen,
Indem er jeden sicher stellt,
In einer frisch geschaffnen Welt
Fried’ und Gerechtigkeit vermählen.
В этих двух примерах мы видим, с одной стороны, попытку ведения некоторых демократических реформ в современной Гёте Германии, с другой стороны, во времена выбора императора – желание всего населения римской империи немецкой нации иметь справедливого правителя. Поэтому сравнивая понятия истины и понятия справедливости, мы можем отметить богоискательскую тенденцию в отношении истины, которая определилась в рамках религиозных учений и утопических теорий. В отношении же справедливости можно отметить, что если даже у каждого человека свое понятие справедливости, то опираясь на объективно-субъективную сущность справедливости, можно считать, что тренд одного субъекта к справедливости может повторяться в умах тысячей и миллионов людей.
Читайте также:
Самые последние новости
