«Из русских архивов». Воспоминания о немецких колониях на Волге
В первых чертах основы правительственной опеки, которая в течении семидесяти лет составляла жизненный нерв всего внутреннего строя жизни колоний, и окончательную санкцию получила в своде учреждений и уставов о колониях иностранных в империи, изданном в 1842 году, были следующие: Для управления колониями Саратовской и Самарской губерний, была учреждена иностранная колония опекунства, сперва подчинённая экспедиции государственного хозяйства при правительствующем сенате, затем, при учреждении министерством, перешедшая в ведомство министерства внутренних дел, и, наконец, с 1837 года, поступившая под начало министерства государственного имущества в составе ведомства которого она и состояла до своего упразднения в 1871 году. В качестве местных органов, у конторы были смотрители колоний, в обязанности которых входило наблюдение за неуклонным исполнением всеми колонистами предписаний правительственной власти. Затем, нисходя по иерархической лестнице подчиненности, все колонии были разделены на округа, в которых власть сосредотачивалась в окружном приказ (Kreisbezirk) состоящем из приказного головы (Obervorsteher) и двух бейзицеров и наконец, как ячейка всей этой организации, являлоль сельское общество колоний, внутренними делами которого заправлял сельский приказ в составе шульца и двух бейзицеров.
Но не столько последовательному и полному проведению идеи власти и надзора обязаны были наши немецкие колонии своим преуспеванием. Источником его явились те предписания и требования правительства, за точным соблюдением которых, наблюдала вся эта иерархическая лестница начальства. Видя ошибочность своих надежд и ожиданий касательно личных качеств и трудолюбия пришлых немцев, правительство решило законодательным путём заставить их сделать то, от чего так решительно отказывались они по доброй воле. Идеей этого принудительного внедрения для колонистов всевозможных хозяйственных качеств и нравственных добродетелей проникнуты все последующие акты нашего правительства касательно своих новых подданных. В них содержались самые мелочные предписания о всём, что имеет отношение к сельскому хозяйству. Время и способ обработки почвы, посева, уборки хлеба, молотьбы и сенокоса, уход за скотом, правила садоводства и лесоразведения, требования о содержании в чистоте и порядке своего жилища – всё это нашло самое полное выражение в различных постановлениях российского законодательства. В том же своде уставов о колониях, мы находим подробные требования о том, как колонисты должны были себя вести в частной жизни, перечислены их обязанности к церкви, родителям и старшим, предписано соблюдать вежливость во взаимных отношениях, запрещено пьянство, мотовство и роскошь. Все перечисленные требования подкреплены были целым рядом суровых мер наказания (телесное наказание и даже смертный дом), грозивший нарушителям.
1 августа 1797 года, старший судья саратовской конторы иностранных колоний, рапортом правительствующему сенату доносил об открытии действий означенной конторы и подведомственных ей органов в пределах Саратовской и Самарской губерний, и с этого времени распушенная и бесконтрольная жизнь немецких колоний была вогнана в строго определённые рамки.
Прошло лет семьдесят, и режим этом принёс обильные и роскошные плоды. Приволжские немецкие колонии ко времени передачи их в общие учреждения представляли собой картину громадного экономического благосостояния. Но следя за историей колонии, в течении этих семидесяти лет, нельзя не заметить, ценою каких усилий и попечений правительства достигнуто это благосостояние. Постепенно, шаг за шагом преуспевание колоний, превращение из разоренных селений с диким и распущенным населением в те благоустроенные, дышащие довольством, посёлки, какими они стали по истечении нескольких десятилетий, служит блестящим доказательством справедливой той мысли, насколько просвещенная опека и близкая к народу твёрдая власть необходимы для экономического и нравственного преуспевания – сельского населения.
Из отдельных законодательных актов, относящихся к этому периоду и проливающих особенно яркий свет на состояние Приволжских колоний того времени, заслуживают внимания прежде всего отчёт тайного советника Габлица, посланного в 1802 году исследовать состояние Саратовских и Самарских колоний. В этом отчёте, темными красками рисуя неустройство и непорядок, царящие в немецких колониях Приволжья, Габлиц в заключение говорит, что «колонии сии по стечению разных обстоятельств, при водворении их допущенных, – далеко не достигли того состояния, в котором бы они должны быть по начальному положению, так и по великим суммам, на обзаведение их определённым».
Затем, из дела конторы 1805–1808 гг., возникших по инициативе правительства с целью определения количества повинностей, которые должны были платить колонисты, видно, что число приволжских колонистов к этому времени достигало 19.785, они обрабатывали 8.776 плугами 87.457 десятин земли. Казённого долга на них числилось в 1808 году 3 млн 747 тыс. 096 рублей 96 коп. ( не считая безвозвратно затраченных на их водворение пяти миллионов рублей). Благосостояние их в то время уже значительно подвинулось вперёд, что между прочим видно из того факта, что в Приволжских колониях мало оставалось к тому времени старых казённых домов. Большая же часть их была уже перестроена вновь и стоила от 700 до 1000 рублей каждый).
Однако, несмотря на такое своё благосостояние, саратовские колонисты, как живущие в луговой, так и на нагорной стороне, вовсе не платили земельных повинностей под предлогом неоконченных ещё межеваний и не приведения в ясность количества десятин удобной земли, с которой следовало бы платить. Причём, по замечанию судьи конторы, статского советника Рогенбука, «сами колонисты затрудняют межевание и умышленно мешают скорому течению онаго, дабы сколь можно дольше оставаться в настоящем положении свободными от податей».
При таком положении вещей, правительство решило положить конец этому бесправному порядку и 18 декабря 1808 года появился указ, определяющий платимые приволжскими колонистами повинностей.
«При сравнении состояния колонистов, – говорится между прочив в этом указе – с состоянием казённых и удельных крестьян и несомые последними подати, выходит, что государственные и удельные крестьяне платят в казну кроме земских внутренних повинностей.
Подушных – 1 р
Оброчных – 5 р
Накладных – 0 р 2 коп.
На подъёмных лошадей для воинских команд – 0 р 26 коп.
Всего с ревизской души – 6 р 28 коп.
«Следовательно, саратовский колонисты с 19.786 душ обязаны были вносить каждый год:
Подушных – 19 785 р
Оброчных – 98 925 р
Накладных – 395 р 70 коп.
На подъёмных лошадей для воинских команд – 5 144 р 10 коп.
Всего – 124 249 р 80 коп.
На самом деле они в 1808 году платят всего лишь по три рубля с каждого работника и то неаккуратно, так что, вместо 124 тысяч с них поступает в казну всего 33 946 рублей.
Ввиду этого, министерством внутренних дел предположено было причитающиеся с колонистов 124 249 рублей 80 копеек распределить между колонистами правого и левого берега Волги так, чтобы луговые платили 74 549 руб. 88 коп., а нагорные 49 699 руб. 92 коп.
«Подать таковая, заключает указ, хотя и равна платимой казенными крестьянами, но всё ещё колонисты много перед ними преимущества иметь будут, пользуясь лучшими об них презрением и получив ещё право делать, преимущественно при межевании, разборы в землях удобных», Это «лучшее презрение» и «многие преимущества» незамедлительно принесли свои плоды.
К концу шестидесятых годов число колоний на Волге возросло до 189 с населением около 250 000 и в их руках в 1858 году состояло 871 471 десятина земли.
Очерки исторического развития и настоящего положения
немецких колоний на Юге и Востоке России»
Издание «Русского Вестника»,
Типография Т‑ва «Общественная Польза»
(СПб) 1893 год
Читайте также:
Самые последние новости
