Писательница Эшколь Нево исследует темы травмы и общественных ожиданий, связанных с гендерными ролями.
Эшкол Нево — плодовитый автор. В последние годы этот известный израильский писатель выпустил почти каждые два года новую книгу в Германии. Однако с момента выхода его последнего романа "Обманчивое влечение" прошло уже четыре года. Книга представляет собой сборник слабо связанных историй, исследующих опасное притяжение между людьми. Несмотря на то, что она была создана во время локдаунов, COVID-19 в ней не упоминается. Вместо этого напряженное чувство неопределенности и беспокойства пронизывает повествование. Нево завершил рукопись до начала беспрецедентной войны на его родине, Израиле. Результат нападения ХАМАС на Израиль и последовавшего конфликта в Газе может повлиять на будущие литературные произведения. К сожалению, в нынешней ситуации Нево не может уйти в вымысел, как он делал во время пандемии. Тем не менее, он находит утешение в своей роли рассказчика, общающегося с людьми исцеляющими способами.
В нашей последней беседе в 2020 году мы все еще боролись с пандемией, и Нево выпустил свою книгу "Истина" в Германии.Теперь, почти четыре года спустя, в Среднем Востоке разразился конфликт. Как повлиял на Нево?
Эшкол Нево: Я сейчас в Италии, где проходят чтения "Обманчивого влечения". Я был здесь 7 октября 2023 года, когда ХАМАС атаковал Израиль. Мы столкнулись с трудностями при возвращении в Израиль из-за нарушений в авиасообщении и других логистических проблем. Несмотря на трудности, наша семья очень хотела вернуться домой.
Как была атмосфера по возвращении по сравнению с периодом до конфликта?
По возвращении я сразу же понял, что вся страна находится в состоянии посттравматического шока. Не только те, кто непосредственно пострадал от трагедии, но и все вокруг казались бледными и встревоженными. В некотором роде, я стал своего рода терапевтическим писателем. Я проводил сеансы рассказывания историй с разными людьми, в том числе с членами семей похищенных, жителями юга Израиля и ранеными солдатами. Этот неожиданный поворот в моей писательской карьере почти сюрреалистичен, учитывая, что я изучал психологию, но выбрал другой путь.
Что отличает эти сеансы от ваших предыдущих чтений или мастер-классов?
Я все еще читаю истории людям, но в последнее время я стараюсь выбирать истории, которые somehow исцеляют. Этот период моей жизни полон и боли, и смысла. Я провожу время с людьми, которые получили ранения или потеряли близких. В то же время, это один из самых значительных периодов моей жизни. Я сказал своим итальянским студентам сегодня: "Мы — рассказчики, а не развлекатели. Мы действительно можем оказать значительное влияние на других людей".
Как рассказчики мы можем эмоционально соединиться со своими читателями, особенно при сообщении новостей о конфликтах или трагедиях?
Факты важны, но как рассказчики, мы также можем предоставить доступ к эмоциональной стороне истории. Напоминайте читателям, что они все еще способны на сочувствие, несмотря на беспокойные времена. То, что страна ведет войну, не значит, что valeurs или человечность утеряны. Я согласился на все запросы, кроме одного.
Какой запрос вы отказались выполнить?
Семья попросила меня написать эпитафию для человека, которого они знали и который умер. Я почувствовал, что это было бы более уместно для кого-то, близкого к умершему, и предложил свою помощь, но отказался от самой задачи.
Ваши читатели, кажется, имеют особенно тесную связь с вами. Как вы думаете, почему это так, учитывая, что Израиль может быть не так хорошо известен или понят некоторыми читателями за пределами региона?
Это действительно удивительно, особенно для тех, кто незнаком с Израилем. Я часто получаю сообщения и электронные письма от незнакомцев, и я не знаю, как они получили мои контакты. Они просят меня лично подписать книги или положить их в общедоступные электрощиты, и я с радостью это делаю. Эта практика продолжалась и во время конфликта. Будучи небольшой страной с тесно сплоченным сообществом, люди проявили замечательную единство и сострадание в это трудное время.
Как израильский автор, как вы подходите к представлению своей работы за рубежом, зная, что могут возникнуть политические вопросы?
Как израильский писатель, я привык отвечать на политические вопросы, и это в основном ожидается. Я пытаюсь честно и искренне делиться своими мыслями и чувствами, но без упрощения. Информирование людей о сложностях ситуации в Израиле и на Ближнем Востоке может быть сложной задачей, но я готов встретить все, что придет. В то же время, я рад вернуться в Италию, где атмосфера более мирная. Я скучаю по возвращению к нормальной жизни в Израиле, не только для себя, но и для своих дочерей. Несмотря на нынешние потрясения, я оптимистично смотрю в будущее и надеюсь, что мир и стабильность в конце концов восторжествуют.
Фраза также имеет значение в вашем предстоящем романе и требовала специального уточнения в переводе. Она может обозначать цитрусовый сад, фруктовый сад или библейский рай. Кроме того, она проливает свет на значение акронима "PaRDeS" в Талмуде.
Между окончанием пандемии и неблагоприятными обстоятельствами, которые последовали в Среднем Востоке, не было значительного промежутка времени. Можно ли сейчас уйти в вымысел?
Роман, о котором идет речь, был написан во время пандемии. Я написал первый раздел во время первого локдауна, второй раздел во время второго локдауна, а затем начался третий локдаун, и мне пришлось закончить книгу. Я гулял в саду неподалеку со своей женой, когда мы встретили расстроенную женщину, которая сказала, что ее муж вошел в сад и не вернулся. Мы присоединились к ней в поисках, но в конце концов нам пришлось уйти, и мы так и не узнали, что с ним случилось. И я подумал: может быть, это и будет концовкой романа.
Я не ожидал, что этот фрагмент романа будет основан на реальном событии.
Произошедшее в Латинской Америке имело место несколько лет назад. В Южной Америке я встретил пару, а позже прочитал в СМИ, что один из них погиб в результате ДТП на велосипеде. В моей голове зародилась мысль, что это не было случайностью. Однако в то время семья не была готова общаться со мной, что навело меня на мысль, что я на верном пути. Позже я включил это в свой роман.
Что сказала семья? Согласились ли они на такое изображение?
Нет, они об этом не знают. Я также изменил множество аспектов сюжета, используя событие в качестве вдохновения, а не факта. Таким образом, tanto в начальных, как и в финальных частях "Обманчивого притяжения" использованы настоящие события в качестве вдохновения. Кроме того, вторая часть также вдохновлена auténticos событиями, хотя я не могу подробнее рассказать об этом, так как это касается нашей семейной истории.
Это неизбежно возбуждает ваше любопытство - как читателя, вы хотите отличить реальность от вымысла, то, что уже произошло, от того, что еще может произойти. Бахчисарайский праздник в конце книги кажется пророчеством того, что произошло на Ночном фестивале 7 октября.
Меня часто спрашивали об этом, но иногда вы бываете нежеланным пророком. Я просто хотел описать дикую вечеринку, на которой используются галлюциногенные вещества, событие, на котором любой, независимо от пола, может принять роли и мужчин, и женщин.
Почему книга возвращается к этой теме в конце?
Вся концепция пола сильно изменилась. Я гетеросексуален и придерживаюсь традиционных взглядов. Однако мои дочери открывают мне глаза на идею, что теперь пол более текуч. Люди могут испытывать оба вида чувств и непрерывно переопределять себя. Вот почему я захотел написать роман о отношениях между мужчинами и женщинами, который закончится более открытым образом, задавая вопросы. В этом хаотическом фантастическом празднике есть возможность испытать секс как другой пол. И мой персонаж делает неожиданный выбор, она хочет быть мужчиной на короткое время в своей жизни. Еще есть загадочные области между мужчинами и женщинами, которые озадачивают. Интересно исследовать эти темы.
COVID-19 не занимает центральное место в книге, несмотря на то, что она была написана во время локдаунов. Ни тестов, ни масок, ни вакцин.
Нет, не COVID-19, а скорее Корона. Однако читатели утверждали, что чувствуют присутствие пандемии во всей книге, как турбулентность во время полета. Турбулентность, которая также является названием французского перевода. Каждый персонаж переживает непредвиденную турбулентность. Один влюбляется необычным образом. Другой испытывает дилеммы в больнице, где работает. И женщина в третьей части теряет мужа, который просто исчезает, что, возможно, является самой трагической историей. В некотором смысле этот роман ближе всего к триллеру среди всех моих романов. Я хотел заинтриговать читателя, задавая вопросы: кто прав, кто виноват? Кто хороший, а кто плохой? Но в отличие от триллера, нет однозначных ответов. Никто не получит ясных ответов. Вы не обнаружите тело. Вы не найдете решение детектива. Все остается окутанным тайной.
Так пандемия придала книге более зловещий оттенок?
Для меня это было наоборот. Эти действительно травматические события служили отвлечением от пандемии, заставляя меня находить развязку. Когда все были заперты дома, я мысленно путешествовал по Южной Америке. Я питал необычную привязанность и искал пропавшего мужчину в саду. Я бы не сказал, что наслаждался этим опытом, но энергии было предостаточно. Кроме того, я написал всю книгу в наушниках, слушая музыку без перерыва.
Музыка действительно взбудоражила мои эмоции, став единственным источником активации в те времена COVID, лишенные личных взаимодействий или занятий. Я не проводил писательские мастер-классы и не читал лекции. Музыка была моим единственным спутником в писательском путешествии.
Так как насчет сейчас? Кажется, пандемия осталась позади, но Израиль охвачен разрушительным конфликтом.
Динамика сильно изменилась с октября. Все, что я мог сделать, это записывать свои переживания в дневнике. Я поделился некоторыми главами из него в Италии и Германии. Это стало моим способом справиться. Я редко погружался в область автобиографической прозы или деления реальности через личный взгляд. Однако в эти времена художественная литература отступила на второй план в моей жизни. Я верю, что потребуется время, чтобы понять и пережить нынешнюю ситуацию. Я не уверен, что когда-либо смогу превратить эту реальность в художественное произведение. Пока я продолжаю записывать свои переживания в личном дневнике. И это меня устраивает.
Беседа между Эшколом Нево и Самирой Лазарович
Несмотря на травматические события, пережитые во время конфликта, Эшкол Нево нашел утешение в своей роли рассказчика, соединяющегося с людьми исцеляющими способами. В это время он проводил сеансы рассказывания историй с людьми, пострадавшими от конфликта, находя смысл в своей писательской карьере.
Сеансы с жертвами конфликта отличались от предыдущих чтений или мастер-классов Нево из-за их эмоциональной интенсивности и терапевтического характера. Его истории, специально подобранные для исцеления, помогли ему соединиться с людьми, которые были ранены или потеряли близких во время конфликта.
