75 лет ГДР. Страна, которая канула в Лету и снится Саре Вагенкнехт
75 лет ГДР. Страна, которая канула в Лету и снится Саре Вагенкнехт
Это была система жесткого контроля и надзора, больших гигиенических запретов, минимальных социальных гарантий. Система под колпаком страха за стенами гетто, которая казалась весьма стабильной, – и оказалась абсолютно неконкурентоспособной в большой исторической перспективе. 75 лет ГДР – 34 года без нее.
Читайте также: Вкусный фастфуд из ГДР, который сейчас уже не едят
Ценой свободы
ГДР была репрессивной диктатурой партийной номенклатуры и Штази. Они хотели навязать обществу свой проект – всеми средствами, любой ценой. Этот проект обещал великолепное будущее, требовал прилежно ради него трудиться и держать рот на замке. Он освобождал от ответственности и отнимал свободу.
Русский писатель Достоевский говорил, что можно дать людям счастье ценой свободы. Ему самому эта идея совсем не нравилась, он вручил ее «Великому Инквизитору». Но в ХХ веке состоялся интересный социальный эксперимент, который показал, насколько такой проект перспективен. В соцлагере были разные бараки. Барак ГДР – это витрина социализма: скучная стерильность и невероятная метафизическая тоска, при внешней бодрости. Таким он мне запомнился.
ГДР видела себя альтернативой Федеративной Республике Германии, которую обвиняла в фашизме, капитализме и милитаризме. В этой антитезе ГДР черпала свою основную легитимность; ее вожди хотели использовать такого рода риторику, чтобы попытаться создать что-то другое. Некую социалистическую альтернативу Западной Германии.
«Забота о человеке»
«Режим СЕПГ» должен были доказывать своему капиталистическому соседу, что именно в ГДР создано более справедливое общество. Власти употребляли политику субсидий, Subventionspolitik, чтобы «удовлетворить материальные потребности» общества. Без явного успеха в сопоставлении с обществами рыночными. Но, по мнению партийной элиты, она благодетельствовала граждан ГДР этими субсидиями на аренду, культуру и еду.
По оценке историка социальной политики ГДР Манфреда Шмидта, по доле социальных пособий в государственных бюджетах в 1989 году первое место занимала Чехословакия (21,8 %), далее шла ГДР (15,6 %) и только потом СССР (10,2 %). Так, в ГДР в целях повышения рождаемости в 1972 и 1976 годах были приняты такие меры: предоставление молодым матерям длительных декретных отпусков, оплачиваемых отпусков при совмещении работы и учебы, беспроцентные ссуды новобрачным, выплаты существенных ежемесячных пособий на ребенка и медицинское обслуживание.
С конца 1960‑х годов в ГДР была введена пятидневная рабочая неделя с двумя выходными днями. Ее продолжительность в конце 1970‑х составила 40 часов. Пенсии по старости назначались мужчинам с 65 лет, женщинам – с 60 лет при стаже работы не менее 15 лет.
Там не было безработицы, и это провозглашалось обеспеченным правом на труд. Но политика полной занятости облегчалась практически постоянной убылью населения, связанной, не в последнюю очередь, с утечкой многих граждан ГДР трудоспособного возраста на Запад. И это было не только экономической, но и политической проблемой.
В немецкой исторической науке после объединения Германии есть попытки определить тип ГДР. Штефан Лайфрид предложил термин «авторитарное государство обеспечения». Беатрикс Бувье писала о «диктатуре обеспечения». Клаус Шредер назвал ГДР тоталитарным государством обеспечения и присмотра. А Конрад Ярауш придумал понятие заботливой диктатуры.
С точки зрения экономической и социальной политики сами же восточные немцы назвали это «созданием руин без оружия», саркастическая оценка.
Как говорит британский историк Кори Росс, это было «государство-нянька». Его социальная политика представляла мягкую сторону диктатуры, которая, однако, умножала репрессии, используя службу безопасности, и исключала самостоятельность гражданского общества.
Альтернатива под названием ГДР потерпела полную неудачу во многих вопросах. Из нее бежали люди.
И никто не вышел на ее защиту.
Стена
Символом диктатуры в ГДР была Берлинская стена. Как внятное обозначение несвободы. И еще телевышка как знак идеологической индоктринации.
Есть сказка о ГДР. Где все были молоды и счастливы. Травма есть: не все нашли себя в ФРГ. Но никто не хочет возвращения в ГДР – такую, какой она реально была. Это было очень несвободное государство, и сегодня никто и в Восточной Германии – по вполне понятным причинам – не хочет на самом деле упустить, к примеру, возможность путешествовать по всему миру. Или пользоваться другими благами, которых не было в ГДР.
ГДР сегодня подчас хвалят люди не по причине даже плохой памяти, а потому, что они воспринимают многое сегодня как то, что им навязывают. Они бунтуют. Ведь каждый вправе сам решать, чего он хочет.
И это кардинальное отличие от ГДР, где последнее абсолютно не предполагалось.
Это была огромная тюрьма под открытым небом, разнорежимный Баутцен, в которой можно было стать жертвой преследования «по закону» даже за хранение и распространение «вредных» книг. В которой школьные уроки были в высшей степени идеологизированы, а за пределами церквей не было места, которое не было бы маркировано диктатурой.
«Сейчас же»
Симптоматичный момент, обозначивший крах проекта, – небезызвестная пресс-конференция Шабовски и ее последствия.
9 ноября 1989 года очень немногие люди в ГДР (а тем более за ее пределами) проснулись, ожидая увидеть, как стена будет снесена уже вечером того же дня. Вместо этого лидеры ГДР решили успокоить протестующих. Объявить о новом наборе более мягких ограничений на поездки между Востоком и Западом.
Однако на транслировавшейся по телевизору пресс-конференции, на которой была объявленаэта новость, представитель правительства и самый молодой член политбюро Гюнтер Шабовски допустил серьезную оплошность.
На вопрос итальянского репортера, когда новые правила вступят в силу, Шабовски заколебался. Потом посмотрел в свои записи, прежде чем ответить, и сказал: «Ab sofort» — «Сейчас же».
Мой немолодой знакомый рассказал мне, что он в тот день услышал у себя дома в Восточном Берлине, как по его довольно тихой улице толпой бегут люди.
В течение нескольких часов десятки тысяч людей собрались у стены, требуя, чтобы их пропустили. Масса граждан, которой пограничники были бессильны противостоять.
Как говорится, остальное — история.
Читайте также:
- Дженни Эрпенбек: Букер за роман о любви на фоне крушения ГДР
- Российский сериал «ГДР»: четырнадцать мгновений про западных врагов и черную измену
- Экке Маас пел Окуджаву в Сионской церкви
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
