Президент Nabu: «Вопрос не в том, нужна ли ветроэнергетика»
Президент Nabu: «Вопрос не в том, нужна ли ветроэнергетика»
Президент Nabu Йорг-Андреас Крюгер согласился ответить на несколько вопросов, касающихся возобновляемых источников энергии.
Вы раздражаетесь, когда обнаруживаете новую ветряную турбину?
Вовсе нет. Бесспорно, что нам необходимо масштабное развитие возобновляемых источников энергии. В Германии установлено около 30 тысяч ветряных турбин, а в конечном итоге их будет от 36 до 40 тысяч, в зависимости от сценария. Поэтому вопрос не в том, нужна ли нам ветроэнергетика, а в том, где ее разместить. Мы хотим, чтобы места были максимально бесконфликтными с точки зрения охраны природы. Иногда по этому поводу возникают споры.
В случае сомнений радость не так уж и беспредельна
Но когда ветрогенератор построен, я считаю, что выбрано хорошее место. Из 30 тысяч ветряных турбин в Германии мы жаловались на 100–120. И все. Во многих случаях мы с самого начала вносим свой опыт в планирование и говорим: для этой ветроэлектростанции было бы хорошо построить турбину не на краю леса, а в поле, чтобы снизить риск столкновения с летучими мышами и тому подобными существами. Мы следим за тем, чтобы нанести как можно меньше вреда, поскольку часто знаем, какие популяции летучих мышей и птиц где обитают.
На каком основании вы жалуетесь?
Мы говорим: здесь обитает исчезающий вид, например, орлан-белохвост. Согласно планам, ветряная турбина будет находиться в 500 метрах от его гнезда. Это означает, что существует высокий риск того, что орлан-белохвост попадет в ротор и погибнет. Это называется повышенным риском смерти. Если мы подаем в суд по этой причине, то в большинстве случаев выигрываем.
Но от ветряных турбин гибнет гораздо меньше птиц, чем от автомобилей, домов и кошек
Иногда меня раздражают эти сравнения, иногда приходится смеяться. Потому что речь идет о черном аисте, белом аисте, орлане-белохвосте или малом подорлике, когда речь идет о ветряных турбинах. Это крупные, парящие виды, которые не могут хорошо маневрировать. В нашей стране до сих пор насчитывается 20 гнездящихся пар куриного луня и не более 110 пар малого подорлика. Это 220 особей. Это не то, что поймал или умер на стекле. В этих случаях речь идет о видах, насчитывающих сотни тысяч или миллионы гнездящихся пар. Это сравнение яблок и апельсинов.
Значит, для некоторых видов ветряк – это смертельный риск номер один?
В неправильном месте – да. И если там обитает один из этих видов, то нужно очень внимательно смотреть.
А просто построить ветряк на расстоянии 500 метров?
Именно так. Существуют рекомендуемые значения расстояния до определенных видов птиц. Но в прошлом году был большой спор, потому что федеральное правительство просто уменьшило некоторые значения в 2 раза в пасхальном пакете. Нас это раздражало, потому что значения расстояния определялись государственными ведомствами по охране птиц, т.е. природоохранными органами. А тут политики говорят, что тормозной путь этого автомобиля в 2 раза меньше? Это не работает.
Возможно ли, что ветряки, построенные с учетом новых значений расстояния, придется потом сносить?
Нет, когда ветрогенераторы стоят, они стоят. Даже на весь срок эксплуатации, который обычно составляет 20–25 лет. Будут некоторые изменения в связи с модернизацией. На смену маленьким турбинам 1990‑х годов придут более крупные, которые зачастую не могут оставаться на том же месте, поскольку должны быть закреплены в грунте. Поэтому сферы влияния ветропарков смещаются. Чем больше турбина, тем больше птиц она может уничтожить. И наоборот, более крупные турбины означают, что многие виды птиц в будущем могут просто пролететь под ветряком.
Всегда ли птицы гнездятся в одном и том же месте или может случиться так, что ветряк не будет построен, потому что расстояние до гнезда слишком мало, и тогда птицы переедут?
Гнезда меняются. Такое случается, это настоящий зуёк. У нас также бывают случаи, когда ветроэлектростанция построена, а птицы впоследствии расселяются поблизости. Отчасти это связано с тем, что птицы не летают одинаково во всех направлениях вокруг гнезда. Обычно гнездо располагается на опушке леса, а птица летит в основном в сторону лугов, поскольку именно там находятся кормовые площадки. В таких местах часто используются отводные площадки, чтобы отвести птиц от ветропарка.
Федеральное правительство поставило задачу отвести под ветряные электростанции 2% территории Германии. Они хотят строить на этих территориях как можно более бесконфликтно, но всегда возникают конфликты – с жителями, с военными объектами, с воздушным движением… и в итоге ветряк не строится, потому что нужно защитить красного коршуна. Правильный ли это путь?
Вы правы в том, что «бесконфликтности» не будет никогда. Германия – густонаселенная страна с множеством различных интересов в области землепользования. Но мы уже давно знаем, что определенные изменения могут ускорить строительство ветряных электростанций. Вы упомянули категории территорий, которые исключены из застройки. Почему бы нам не обратиться к военным радиомаякам или полетам вертолетов на низком уровне? Или к срокам обработки заявок: в прошлом году в Вильгельмсхафене состоялась встреча министров окружающей среды федеральных земель, на которой рассматривался вопрос о том, как ускорить развитие ветроэнергетики. Они обнаружили, что в органах власти по всей стране не хватает 6,5 тыс. рабочих мест. И теперь мы должны сократить охрану природы или численность красного коршуна, потому что власти не имеют достаточного количества рабочих мест? Этого тоже не должно быть.
Но таким образом вы просто перекладываете ответственность с одной стороны на другую. И в конце концов, птицам тоже нужно больше возобновляемой энергии, чтобы остановить изменение климата.
Сколько из этих жалоб действительно исходит от природоохранных организаций, таких как NABU, а сколько – от местных жителей? Люди часто говорят: все выступают за ветроэнергетику, но никто не хочет, чтобы она была у них перед домом. Как только появляется план строительства ветропарка, местные гражданские инициативы, которые никогда раньше не занимались охраной природы, становятся ярыми борцами за права животных и оказывают давление на наши группы, требуя принять меры против и подать иск в суд.
На местном уровне такие попытки встречаются часто. Это иногда нелегко дается нашим волонтерам. Тогда мы смотрим на технические критерии и говорим: «мы будем разговаривать с проектировщиками, чтобы добиться наилучших условий для пострадавших видов и местообитаний, но мы не будем подавать в суд».
Министр экономики Роберт Хабек является также министром по защите климата. Он хочет, чтобы в будущем защищались только популяции видов, а не отдельные особи. Поддерживаете ли Вы это?
При охране видов в центре внимания всегда находится популяция. Так и должно быть. Об этом говорят и европейские директивы. Тем не менее, мы должны обратить внимание на виды, находящиеся под угрозой исчезновения: можем ли мы позволить себе обойтись без отдельных животных? В случае с красным коршуном это совсем другая проблема, чем в случае с малым подорликом. В случае с малым подорликом насчитывается всего около 200 птиц. То же самое относится к куриному луню и большой дрофе. Мы знаем, так сказать, каждого из них. Поэтому трудно сказать, что эту ветряную турбину надо просто убрать, потому что это означало бы противопоставить один кризис другому. Да, речь идет в основном об одном животном или особи, но по сути потеря обесценивает всю среду обитания. Ведь если там живет красный коршун, значит, туда будут отступать и другие виды животных.
Редкие птицы – это качественная характеристика среды обитания?
Да, это флагманские виды. Эти виды птиц символизируют среду обитания определенного качества, которая в настоящее время очень сильно страдает. Этот год был очень влажным, последние 5 лет были явно слишком сухими. За этот период из-за изменения климата мы потеряли 500 тысяч га леса, а вместе с ним и прохладные ячейки в ландшафте. Наше сельское хозяйство также все больше и больше приходит в упадок, страдает наша продовольственная безопасность. А Красные книги исчезающих видов птиц и животных говорят нам о том, что качество среды обитания в Германии продолжает ухудшаться. Вот почему нам нужен малый подорлик – в том числе и для общения: орла видно иначе, чем отдельного жука-землеройку или стрекозу.
Конечно, они играют важную роль в экосистеме. Знаете, как это бывает: если уничтожить один вид, то в итоге появляется чума на другие виды, которые больше не употребляются в пищу.
И птичьи виды существуют только потому, что другой вид тоже существует.
Читайте также:
- Nabu настаивает на расширении национального парка
- Строительство терминала СПГ не остановлено – компания Nabu не смогла добиться успеха в суде
- Союз Nabu обвинил правительство NRW
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
