Пламенный Гёрлиц
Пламенный Гёрлиц
Гёрлиц на первый взгляд фантастически безмятежен. Говорят, его облюбовали для жизни немецкие пенсионеры, причем началось это еще на заре XIX века. Тогда пожилые прусские чиновники любили коротать здесь опрятную старость.
Но это лишь одна сторона. А были иные времена и обстоятельства. Бури и битвы середины второго тысячелетия не миновали этих краев. Да и Наполеон принимал тут однажды парад.
Читайте также: Шпандау, Altstadt
На башне Старой ратуши есть часы, а в центре их циферблата видна мужская голова. Каждую минуту она открывает глаза, а затем открывает рот, то ли в изумлении, то ли в испуге. Есть мнение, что это антипамятник начальнику городской стражи, который был замурован в башне заживо. Он проспал городской пожар. В светящихся глазах его с тех пор отражается горящий город, который не зря ж, как считается, названием связан со славянским корнем, означающим горение, пожар, гарь.
Охваченные религиозным рвением гёрлицкие христиане в XV веке устроили здесь местный Гроб Господень, Heiliges Grab. Аналог был местом поклонения и паломничества, для всех, кому до Иерусалима было далеко добираться. Тех, кто бывал в Новом Иерусалиме под Москвой, такое едва ли удивит. Но все же редкость: в Германии такая копия есть разве что только в Шпайере.
Да и бросающаяся в глаза пустота в городе для многих посетителей удивительна: где жители? Существуют ли они вообще?
Бездна Бёме
Однажды, на рубеже XVI и XVII веков, здесь открылось окно в иные измерения. Дыра в космос. Или в хаос. Инициатором событий был местный сапожник Якоб Бёме, ставший соучастником мистических событий и свидетелем мистического опыта.
Когда завеса очевидности прорвалась, оказалось, если верить Бёме, что первозданная божественная сущность является источником всего, и добра, и зла. Тьма условие света. «Без зла все было бы так же бесцветно, как бесцветен был бы человек, лишенный страстей. Страсть, становясь самодовлеющей, – зло, но она же – источник энергии, огненный двигатель».
Этакий неуют и дискомфорт не вдохновил земляков и современников Бёме. Кто-то над ним подсмеивался, а кто-то обличал за ересь и добился на некое время запрета записывать явленные откровения. Но в этих краях за ересь не казнили, Бёме продолжал получать сигналы извне и – как честный немец – записывать их. Он обрел даже относительный почет и круг поклонников, а умер своей смертью в 49 лет. Правда, злопыхатели вскоре таки сломали крест на его могиле.
Потомство оценило Бёме высоко, есть целая философская традиция, где он на почетном месте. Таков вот странный гений места. Теперь в Гёрлице можно было бы открыть академию практической мистики; подходящая локация.
Возмутители спокойствия: неугомонные суконщики и острый на язык Штёкер
А еще раньше здесь случился эксцесс местной гражданской войны. Недлительный, но кровавый. Сюжет сугубо местный, но небезынтересный. Восстание суконщиков. Говорят, что здесь кипели страсти: недовольные политикой городского совета суконщики устроили три восстания. В третий раз они собирались в здании на Лангенштрассе, 12. Дом принадлежал Петеру Либиху. Однако, согласно легенде, планы были раскрыты. Городская управа перевела башенные часы церкви Троицы на семь минут вперед. Заговорщики вышли под звон колокола через дверь в переулок и попали в руки стражников.
Verrätergasse – так называется с тех пор этот переулок. А на дверях, откуда вышли повстанцы, были вырезаны буквы «DVRT 1527» («Красная дверь предателя»). «Der Verräterischen Rotte Tuer» – отсюда и название Verrätergasse.
Позже рядом была прикреплена табличка со следующей надписью: «В 1527 г. суконщики Гёрлица задумали свое третье восстание против совета, чтобы участвовать в городском управлении. Их лидеры вошли в тыловое здание на улице Петера Либиха на Лангенштрассе 12 вместе и копили оружие здесь. Восстание было своевременно обнаружено и подавлено. Девять заговорщиков были казнены как предатели города, 19 подвергнуты пыткам и 25 подвергнуты остракизму».
Те, кто казнили предводителя восстания Либиха и его единомышленников, канули в Лету. Либиха же здесь помнят. В честь него названы отель и городской квартал. Память о Бёме не столь масштабна. Хотя достойный памятник ему есть, в парке Мира, и могила его (возможно, кенотаф, негде было уточнить) сохраняется.
Ну а сейчас главным возмутителем спокойствия в городе является, наверное, 76-летний Винфред Штёкер. Известный врач и предприниматель, который в городе не живет, он приобрел разные разности и вызывает у горожан сложные чувства. Свое послание он адресует всем жителям Германии. Человек резких суждений (за некоторые пришлось извиниться), противник феминизма, критик журналистов и истэблишмента: «Любекский университет тщетно пытался лишить Штёкера звания почетного профессора».
Еще одна колоритная фигура – мэр города Октавиан Урсу. Он из Румынии, музыкант, член ХДС и православный христианин. В острой борьбе победил соперника из АфД, бывшего полицейского.
Растаявшая граница
Будь прогулка в город в другой день, впечатления могли быть иными. А тут летний Гёрлиц незримо, горел как гигантская печь. Вспомним еще раз старину Бёме: «То, что кажется тебе теперь тяжелым, будешь ты впоследствии любить больше всего».
Упал невероятный зной – и казалось, что бёмово окно в космос распахнулось – и оттуда жарит как-то неисповедимо. Таким и запомнился Гёрлиц, почти пустым, то ли интенсивно ждущим Второго Пришествия, которое начнется с часовни Heiliges Grab, – то ли просто упавшим в летнее полузабвение.
В 1945 году судьба Гёрлица переломилась: восточное заречное предместье отделилось и образовало в составе Польши городок Згожелец. С тех пор с берегов Нейсе два города смотрели друг на друга, узнавая и не узнавая себя. Необычное самопознание.
Исследуя мистику места, нельзя не вспомнить загадочного благотворителя, неведомого дарителя, анонимно перечислявшего немалые деньги на ремонт и реставрацию послевоенного Гёрлица. Благодаря ему улицы и площади старого Гёрлица сочетают аромат старины с обновленными фасадами и интерьерами. Згожелец выглядит менее убедительно.
Немцев из Згожельца в середине прошлого века репатриировали, но заселили греков, коммунистов и их союзников, потерпевших поражение в гражданской войне у себя на родине. Греки пролили море слез в воды Нейсе – а после свержения хунты «черных полковников» вернулись к себе домой.
Коммуникации же между двумя частями древнего поселения долго были проблематичными да и не особенно востребованными, взорванные мосты восстановили уже ближе к нашим дням.
Зато теперь без помех можно дрейфовать между двумя городами и двумя странами. И ради удовольствия, и для профита. Говорят, что немцы из города все же уезжают, а заменяют их поляки, но этот вопрос до конца не исследован. Кто-то в связи с гёрлицко-згожелецким феноменом цитировал знаменитого польского очеркиста Рышарда Капущинского: «Граница это стресс, даже страх (и гораздо реже освобождение). Понятие границы порой вмещает в себя нечто окончательное, дверь может захлопнуться за нами навсегда – если это граница между жизнью и смертью». Но земные границы – не космические бездны. Земное изменчиво и неабсолютно. Сегодня есть, а завтра останется лишь напоминание о том, что было когда-то. Мосты объединяют. Европейский город Гёрлиц-Згожелец награждает премией «Мост» тем, кто выступает за демократию и взаимопонимание в Европе. Среди победителей – американский архитектор Даниэль Либескинд, польская писательница Ольга Токарчук, бывший чемпион мира по боксу Виталий Кличко – ныне мэр украинской столицы Киева, немецкая писательница Херта Мюллер.
Кстати, Бёме с женой Катариной жили именно в нынешнем Згожельце – а торговал он своими башмаками на левом берегу, в нынешнем Гёрлице.
Читайте также:
- Гёрлиц: как, гуляя по мосту, можно сразу оказаться и в Германии, и в Польше
- Гёрлиц может попасть в список Всемирного наследия ЮНЕСКО
- Премьера в альтернативном месте: универмаг в Гёрлице становится оперной сценой
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
