Партия на перекрестке: как Лютцерат разделяет «зеленых

Когда «зеленые» говорят о Лютцерате, это всегда похоже на зубную боль. Многие члены партии смотрят на расчистку участка и его прогнозируемое уничтожение для открытой добычи бурого угля с тревогой, которую в последнее время не вызывал ни один другой вопрос.

В конце концов, министры «зеленой» экономики в федеральном правительстве и в Северном Рейне-Вестфалии сыграли важную роль в достижении компромисса, который предусматривает перенос поэтапного отказа от угля в рейнской зоне добычи на 2030 год, а также снос Лютцерата. Насколько разделена партия?

«Я думаю, что раскол невероятно глубок, – говорит Элина Шумахер. Она убеждена, что это нежелание широко распространено на низовом уровне. Берлинский «зеленый» является одним из инициаторов открытого письма, которое со среды по пятницу уже нашло более 2 000 сторонников – все они члены партии. Только они могут войти в систему, необходимую для подписания письма. «Дорогая Мона, дорогой Роберт», – начинается письмо федеральному министру экономики Роберту Хабеку и его коллеге из NRW Моне Нойбаур. Как обычно среди «зеленых», они общаются на «ты», но письмо содержит жесткую критику: «Мы не понимаем, как мы, антиугольная партия, можем допустить, что в 2023 году, в разгар климатического кризиса, людей все еще выгоняют из их домов за уголь».

Большая демонстрация в субботу

Шумахер рассматривает это письмо как последнюю попытку переломить ход событий в Лютцерате. В субботу противники открытой добычи бурого угля хотят собраться там на большую демонстрацию, и Грета Тунберг тоже хочет принять в ней участие. Шумахер надеется, что ее партия сможет «вернуться к своим принципам», и сама она хочет их придерживаться. «В противном случае Мона и Роберт будут предоставлены сами себе в интерпретации того, что значит быть зеленым.

Зеленый климатический политик Михаэль Блосс был во вторник в Лутцерате, но не как активист, а как парламентский наблюдатель. «Это означает поддерживать контакты с полицией и активистами и стараться по возможности не допустить эскалации ситуации». Конечно, активисты «совсем не понимают, но очень злятся» на способность его партии пойти на компромисс по углю. Что, в свою очередь, Блосс вполне может понять, учитывая прогрессирующее глобальное потепление, неестественно мягкую зиму, исчезающие буроугольные деревни.

Тем не менее, он говорит о соглашении: «Оно было заключено для обеспечения надежности поставок энергии, что вполне законно, мы не знали, насколько холодной будет зима, выйдут ли из строя атомные электростанции во Франции и сколько газа будет поставляться», – говорит евродепутат. «Сейчас мы сжигаем больше угля, потому что атомные электростанции во Франции не работают». Поэтому Германии приходится помогать соседней стране с поставками электроэнергии. «Но в марте или апреле мы будем знать еще более точно, какова ситуация с поставками энергии. Тогда мы должны внимательно изучить, действительно ли уголь необходим под Лютцератом».

Количество выбросов CO2 в конечном итоге определяется европейской системой торговли выбросами, в рамках которой компании могут торговать правами (сертификатами) на выброс парниковых газов. Это устанавливает цену на загрязнение воздуха. Если во время энергетического кризиса сейчас выбрасывается больше CO2, то потом его придется выбрасывать меньше, говорит Блосс. «Если мы уйдем от угля раньше, а 280 миллионов тонн бурого угля останутся в земле, это будет иметь смысл только в том случае, если мы также сократим количество сертификатов в европейской торговле выбросами – в противном случае парниковый газ будет просто выбрасываться в другом месте». Именно это должен сделать Хабек как министр защиты климата Германии, сказал он.

Воспоминание о старых временах

Ветеран партии «зеленых» Ребекка Хармс чувствует, что вспоминает старые времена. Когда-то она была видным лицом сопротивления против хранилища ядерных отходов в Вендланде и транспортов «Кастор». «У нас также была большая напряженность в партии из-за протестов в Горлебене», – вспоминает она. Ее зеленые Нижней Саксонии отвергли ядерный консенсус, достигнутый в 2001 году красно-зеленым федеральным правительством, поскольку в нем была сохранена площадка в Горлебене, которую они считали непригодной для хранения ядерных отходов. В то время было принято решение о постепенном отказе от ядерного оружия, но исследование соляного купола в Горлебене было остановлено только для поиска альтернатив.

Как и каждый «зеленый», с которым вы разговариваете, Хармс подчеркивает, что разделяет озабоченность демонстрантов, борьбу за усиление защиты климата. «Но не следует забывать, что мы делаем два очень больших шага в Германии с постепенным отказом от угля и атомной энергии. Дополнительные вызовы для энергоснабжения в связи с российской войной не могут быть показаны в стороне, Луиза Нойбауэр это тоже знает». По ее словам, преобразования в более климатически благоприятную экономику, которые продвигают «зеленые» министры, – это повод для гордости. «Я не из тех, кто ожидает, что все неудачи десятилетий можно наверстать за несколько лет».

Ошибки прошлого – это аргумент, который используют многие «зеленые», включая Хабека или лидера фракции в Бундестаге Катарину Дрёге. Хармс не принимает возражение, что параллельный отказ от ядерной и угольной энергетики мог способствовать тому, что в 2023 году деревни будут принесены в жертву угледобыче. «Ошибкой был и остается не отказ от высокорискованной технологии ядерной энергетики. Ошибка заключалась в том, что мы не стали последовательно продвигать расширение использования возобновляемых источников энергии. Потенциал энергосбережения и эффективности никогда не был исчерпан».

Последние две недели Хармс находился в поездке по Украине в качестве заместителя председателя Европейского центра прессы и свободы СМИ. Атомные электростанции в зоне боевых действий, по ее словам, также показывают риски, связанные с этой технологией. И она на себе испытала, что такое регулярные перебои с электричеством, теплом и водоснабжением. «Киев – самый мрачный большой город, который я когда-либо видел». Для нее нет сомнений в том, что правительство Германии должно обеспечить надежность энергоснабжения.

Славик: «Отчуждение».

Найк Славик выглядит таким же жалобщиком, как и партия в целом. Я стал отчужденным», – написал член парламента от «зеленых» в Twitter. 

«Отчужден тем, как некоторые защищают выселение в Лютцерате и сделку с RWE». Она сказала, что письмо протеста Хабеку и Нойбауру показало разобщенность низов. Мы, «зеленые», добивались компромисса, обеспечивающего сохранение пяти деревень, но, на мой взгляд, он мог бы быть еще лучше». Она задалась вопросом, не будет ли мораторий и повторные переговоры с RWE лучшим способом продвижения вперед.

Славик может подтвердить, что «зеленые», как всегда в условиях кризиса, много разговаривают друг с другом и организуют интернет-встречи. Но: «Ни одной из сторон сейчас нелегко общаться друг с другом». Она прогнозирует: «Мы будем снова и снова попадать в подобные ситуации, например, при строительстве автомагистралей».

Что это означает для партии и ее сторонников? Шумахер ожидает, что «в партии все еще много стресса». Блосс подводит итог: «Это не разлучило нас. Пока что я чувствую, что мы работаем друг с другом солидарно». Соруководитель «Зеленой молодежи» Тимон Дзиенус в интервью «t‑online» предупреждает об отчуждении от движения в защиту климата и призывает к смене направления. Славик также обеспокоен. Хармс говорит уверенно: «Нам всегда приходилось объединяться в сложных спорах. Тот факт, что NRW отложила постепенный отказ от угля, не может быть причиной для разногласий».