Ограничение цен на российскую нефть: смогут ли европейские страны договориться

Европейские страны готовят ограничение цен на российскую нефть. Изменит ли это ситуацию на рынке?

Ограничение цен на российскую нефть / PHOTOCREO Michal Bednarek / shutterstock.com

Уже через неделю, 5 декабря, европейские страны должны согласовать ограничение цен на российскую нефть. Какова ситуация на нефтегазовом рынке сейчас и что изменится после согласования ограничений, рассказал аналитик нефтегазового рынка Михаил Крутихин в эфире Stratera Show на радио «Голос Берлина» с Машей Майерс и Дмитрием Губиным.

Маша Майерс: Михаил Иванович, мы живем в ожидании того, что случится пятого декабря и будет ли введен потолок цен на российскую нефть. Удастся ли об этом договориться? Каков ваш прогноз?

Михаил Крутихин: Обычно прогнозы — это дело ужасно скользкое. Но я все-таки думаю, что не будет никакого потолка цен, по нескольким причинам. Первая причина — не удалось договориться о каком-то едином потолке. Часть европейских стран настаивает на том, чтобы были действительно какие-то санкции суровые в отношении России. То есть Польша, страны Балтии говорят: до 30 долларов, может быть, немножко больше можно ограничить цену российской нефти — вот таким показателем. А те страны, у которых большой бизнес в морской перевозке нефти (Греция, скажем, Кипр), они говорят о цифрах 60–70 долларах. Это одно обстоятельство — нет единства.

А второе обстоятельство — цены на нефть падают. И, насколько я вижу, падают довольно здорово. И во главе этого падения как бы совсем уже в пропасть летят цены на российскую нефть. Вот из Балтийского региона уже отгружают по 52–56 долларов.

Маша Майерс: Плюс дисконт. Сейчас кому они отгружают? Индия, Китай или какие-то азиатские страны?

Михаил Крутихин: А мы пока не знаем, в основном из Балтийского региона — то, что сейчас идет в Азию и главным образом в Индию, конечно, потому что ну а кому еще продавать нефть, если Европа постепенно постепенно готовится к 5 декабря, когда нужно просто отказываться от всех закупок российской сырой нефти? Раньше отказались Соединенные Штаты, Великобритания, Канада, Австралия, целая куча стран отказались, и все ждут, когда Европа подключится к этому, потому что это главный рынок для российской нефти, для нефтепродуктов.

Вот надежды на то, что исчезнувшую с рынка российскую нефть удастся куда-то пристроить в Индию, в Китай, но они не совсем оправдываются. Во-первых, по транспортным причинам у Китая есть ограниченность пропускной способности всех транспортных путей. Он больше не возьмет, чем он сейчас берет. А Индия, она под некоторым давлением Запада, где говорят: что это вы тут помогаете товарищу Путину? Также эта страна под давлением арабских стран Персидского залива во главе с Ираком, который раньше поставлял больше всего нефти в Индию. Там говорят, что мы вам скидки дадим даже больше, чем русские. Поэтому вы подумайте, у кого будете нефть покупать.

И потом господин Путин еще объявил, что если какие-то страны присоединятся к схеме потолка цен на российскую нефть, то вообще туда никакой нефти поставлять не будут. А такие угрозы надо принимать серьезно. Почему? Потому что как Путин угробил газовый экспорт из России, так он совершенно спокойно может угробить и нефтяной экспорт из России. Просто хоть это и было бы выгодно для российской отрасли по какому-то более или менее такому среднему потолку поставлять нефть, но тут гордыня. Тут мы недружественным странам не будем ничего поставлять. Да, тем, кто присоединяется, тоже не будем ничего поставлять. Давайте-ка мы как? Выстрелить себе в ногу. Ну, такая уж политика у Путина. И поэтому я не думаю, что потолок цен к чему-то приведет. А вот пятое число, когда прекратятся поставки российской нефти в Европу, вот это важная веха.

Дмитрий Губин: Я слышу от знакомых, например в Ухте, какие-то панические сообщения, может быть, не вполне профессиональные, что снижение нефтяного экспорта приводит автоматически к уменьшению нефтяной добычи. И что полная катастрофа, если придется скважины нефтяные консервировать, то проще потом будет бурить новую скважину, чем расконсервировать старую. То есть какие последствия это может иметь уже для нефтедобычи, для нефтяной отрасли?

Михаил Крутихин: Совершенно правильные опасения. Дело в том, что вот сейчас, когда я разговариваю с нефтяниками и когда мне говорят, что в руководстве нефтяных компаний главная тема — это, как они говорят, секвестр нефтяной добычи, то есть сокращение добычи какими-то способами, поскольку на эту нефть не найдутся покупатели.

Во-первых, с пятого декабря не найдутся покупатели на сырую нефть в Европе, на главном рынке России. Во-вторых, с пятого марта следующего года не найдется покупателей на нефтепродукты. А нефтяные заводы, которые делают нефтепродукты, НПЗ, они дадут сигнал тем, кто эту нефть им поставляет: всё, мы не можем реализовывать ваш мазут, больше покупателей нет.

Значит, останавливаете или резко сокращаете поставки нефти с ваших промыслов? Что это означает? Значит, просто. А куда девать нефть, которая идет из скважин? Скважину закрывать? Ну, если в Саудовской Аравии это довольно легко сделать, там не замерзает эта скважина. Давление огромное совершенно. Можно перекрыть, можно ее снова возобновить. А в условиях российского севера? Вот у нас неэффективная скважина, оттуда идет так называемая скважинная жидкость. Потому что чтобы нефть добыть из российских недр, нужно рядышком закачать воду, которая нефть будет вытеснять. То есть создать давление внутри, чтобы она под давлением воды снизу пошла наверх.

Ну, хорошо, это неэффективная скважина, давайте ее приостановим. Если скважину в наших условиях приостанавливать, во-первых, она запарафинится — там в составе нефти есть такие вещества парафины, которые будут откладываться на стенках и закупорят эту скважину. Во-вторых, там действительно может возникнуть какая то другая пробка из компонентов нефти. В‑третьих, если вы скважину останавливаете, надо извлечь оттуда оборудование, а потом, чтобы возобновить работу, это значит, нужен новый насос. Если ее закрыть, то при возобновлении работы надо рядом бурить новую скважину, поскольку пласт этот нефтяной и так не очень продуктивный, то новая скважина будет малоэффективной вообще. Большинство этих скважин потом возродить невозможно.

Маша Майерс: Все-таки объясните, пожалуйста, что именно произойдет пятого декабря. Что произойдет с ценой? И какие перспективы, соответственно, у российского рынка?

Михаил Крутихин: По сырой нефти уже есть замены. Во-первых, на рынке сейчас нет никакого дефицита. Есть излишек предложения над спросом. Вот по оценке тех же специалистов из ОПЕК, 1 миллион баррелей в сутки — это излишнее предложение. Ну, вместо России будет кто-то другой, а кто-то другой — это Саудовская Аравия, которая, по последним данным, готова заместить Россию на этом рынке, повысив добычу. У нее такой потенциал для оперативного повышения добычи есть.

Затем мы видим, что сокращается потребление нефти в Китае, где возникли серьезные социально-экономические проблемы. То есть не надо бояться, что российскую нефть заместить некому, она есть. Что произойдет с ценами? Ну, все кричали: российская нефть уйдет, и цены на нефть будут 200–250 долларов за баррель. Это глупости, конечно. Мы уже видим, во-первых, что этот уход российской нефти, он уже включен торговцами в те цены, которые сейчас есть. И в принципе, сейчас цены определяются как раз опасениями того, что Китай прекратит закупать нефть в тех объемах, что закупал, а не из-за эмбарго на российскую нефть. Так что здесь не надо бояться.

Напомним, в видеоформате стрим Stratera Show транслируется ежедневно по будням с 14:00 до 16:00 на сайте нашего издания aussiedlerbote.de.