Российско-германский легион
Добровольческих формирований история наполеоновских войн знает немало, но среди тех из них, которые были образованы в России, особое место принадлежит малоизвестному ныне «Российско-германскому легиону», ставшему символом «братства по оружию» представителей двух народов в общей борьбе. Первым идею формирования корпуса из немецких волонтеров, для действий в тылу наполеоновской армии в ходе боевых действий между Францией и Россией, подал императору Александру I еще в мае 1811г. его флигель-адъютант, полковник А. И. Чернышев.
В ноябре того же года, один из инициаторов военных реформ в Пруссии, А. В. Н. фон Гнейзенау, известный своими симпатиями к «туманному Альбиону», разработал план организации легиона из лиц немецкого происхождения с английской помощью. Подобный корпус – Королевский Германский легион в рядах британской армии успешно сражался с французами на Пиренейском полуострове и можно не сомневаться, что все, кто предлагал организовать аналогичную часть в России, руководствовались данным примером. Важной предпосылкой стало то, что многие офицеры прусской, австрийской и иных немецких армий были готовы перейти на русскую службу в случае войны, о чем докладывал в Петербург посланник в Берлине Х. А. Ливен, а некоторые военные сделали это еще до заключения французско-прусского союзного договора.
6 (18) июня 1812г. к русскому царю, находившемуся в Вильно, с предложением создать такой легион, а заодно и специальный комитет по немецким делам, обратился лидер патриотической партии, бежавший от преследования наполеоновских властей из Пруссии, барон Карл фон Штейн. Сразу после вторжения Наполеона в Россию проект Штейна стал предметом обсуждения так называемого «Комитета по делам Германии», куда вскоре вошли русские представители, например, граф В. П. Кочубей, Х. А. Ливен (вместо него, направленного вскоре в Англию, к ним присоединился вице-директор Артиллерийского ведомства генерал-майор И. Г. Гогель) и немецкие политические эмигранты, такие как барон К. фон Штейн, поэт и публицист Э.-М. Арндт, герцоги Ольденбургские, которым активно помогали зарубежные агенты – полковник А.-В. Гнейзенау, начальник штаба прусской армии, экс-начальник полиции в Пруссии Ю. Грунер иЭ.-Ф.-Г. Мюнстер.
Инструкция Александра I от 28 июня недвусмысленно определяла функции комитета: сбор информации о политической ситуации в германских землях, доведение до их населения сведений о реальной военно-политической обстановке, организация добровольческого легиона, именуемого отныне в официальной корреспонденции «Российско – Германским» либо «Русско – Немецким». Рескриптом от 26 августа (7 сентября) на имя управляющего Военным министерством генерал-лейтенанта А. И. Горчакова царь постановлял: «Учредив особенной Комитет для управления германскими делами, поручил я оному вместе с тем и формирование Русско-германского легиона, который должен быть составлен из пленных и дезертиров союзных войск, состоящих при французской армии, и которые добровольно определятся в сей легион, предназначенный содействовать общей пользе.
Для споспешествования сего предмета повелел я сему Комитету вступить в непосредственное сношение с Министерством военных сухопутных сил и предписываю вам удовлетворять требовании, которые оным на сей конец чинимы будут, как в рассуждении препровождения сих людей в назначенные для формирования легиона места, так и относительно вооружения и обмундирования оного, поколику то возможно будет без умаления способов, назначенных для снабжения армий. Отношения Комитета вам сообщаемы будут членом оного, моим генерал-адъютантом графом Ливеном».
Члены Немецкого комитета преследовали абсолютно разные цели, так, по мнению Штейна, легиону следовало придать общенациональный характер и превратить в национальное ополчение – ландвер. Предусматривалось, что с началом боевых действий легион высадится на побережье Северного моря, в северо-западной Германии, где поднимет антифранцузское восстание среди местного населения. Председательствовавшие в Немецком комитете герцог Петер-Фридрих-Людвиг Ольденбургский, чьи владения были поглощены Французской империей, и его сыновья – Август и Георг (женатый на сестре Александра 1 Екатерине Павловне), отстаивали династические интересы и, опасаясь революционных взглядов Штейна, настаивали на том, чтобы легион состоял из наемников, вступил в Германию вместе с русской армией и сражался исключительно под знаменами реставрации легитимных принципов. Разногласия не помешали отпечатать за подписью русского главнокомандующего М. Б. Барклая де Толли до 10 тысяч экземпляров воззвания, автором которого являлся Штейн, к «офицерам и солдатам германской нации», из контингентов Пруссии и государств Рейнского союза, входивших в состав «Великой Армии», с призывом переходить на сторону русских и вступать в Русско-немецкий легион. Эрнст-Мориц Арндт, в свою очередь, подготовил в октябре 1812 г. «Краткий катехизис для немецкого солдата», распространяемый среди германских контингентов армии Наполеона и пленных.
Пунктами формирования легиона Александр I избрал Ревель и Киев (впоследствии Рига, Тверь и Белое), куда, начиная с августа, стали перемещать отовсюду немецкоязычных пленных и перебежчиков, преимущественно пруссаков, желающих «добровольно определиться в сей легион, предназначенный содействовать общей пользе…». По особому распоряжению российского императора немецких военнопленных следовало отделять от французов и поляков, для вербовки, что видно из нижеприведенных документов. Исполнявший должность коменданта Новгорода подполковник Петров составил донесение на имя военного министра Горчакова, говоря, «что те пленные французской службы нижние чины, которые прежде объявили желание вступить в службу в Российско-императорской германской легион, отправлены от меня в Архангельск и в Вологду…, а всего ныне находится здесь пленных 810, из коих немцы 34 (может 340? – О. Ш.) чел. объявили желание вступить в службу, а потому, представляя вашему сиятельству об них именной список, покорнейше прошу, куда и чрез какой тракт их отправить, снабдить меня повелением, равно и о том, отправлять ли и на будущее время, ежели будут желающие, и куда именно». Ревельский комендант плац-майор Сладков также рапортовал военному министру Горчакову в октябре 1812 г.: «Сего месяца 7 числа приведено из Пскова в Ревель военнопленных и дезертиров французской армии всего 397 чел. Под присмотром биялостокского (белостокского – О.Ш.) внутреннего гарнизонного баталиона прапорщика Долинского и конвойной команды 28 чел., из коих 259 согласились вступить в службу в Российско-германской легион, которые и отданы командиру оного господину полковнику Арншильду…, а достальные 2 чел. не пожелали вступить в легион и остались у меня под присмотром с прочими».
Записывавшиеся в легион люди руководствовались различной мотивацией: прежде всего, это желание избавиться от тягот плена и вернуться на родину, но была и категория лиц, завербованных насильно. Гражданская и военная администрация на местах нередко ставила попавших в плен перед нелегким выбором: или вступление в ряды легионеров с получением хорошего жалования, или смертоносный путь по этапу в Сибирь. Изъявившим согласие гарантировали немедленное возвращение домой после окончания войны, а офицерам еще выдавали по 500 рублей единовременного пособия. Офицерские вакансии пополнялись за счет эмигрантов на русской службе, среди которых были такие известные фигуры, как капитан Э. фон Пфуль или подполковник К. фон Клаузевиц, ставший впоследствии известным военным теоретиком.
Для облегчения взаимодействия с русскими войсками в легион включили офицеров из числа остзейских немцев, хотя дворян из прибалтийских провинций зачисляли лишь на унтер-офицерские должности, и офицерские патенты им мог вручить только Немецкий комитет, подчинявшийся самому царю. Добровольцами поступали и немецкие колонисты, к примеру, 271 человек из Саратовской губернии. Определяемые в легион офицеры и чиновники переводились с соответствующим чином, но иногда и с повышением, как видно из рапорта Гогеля от 20 ноября (2 декабря) 1812 г.: «По
докладу от высочайше учрежденного Комитета для управления германскими делами его императорское величество сего ноября 19-го дня повелеть соизволил определить в Российско-германский легион:
1. Сумского гусарского полка подпоручика фон Бера с тем же чином.
2. Состоящего при генерал-лейтенанте Левизе прапорщика фон Будберга с тем же чином.
3. Маркиза де Рива-Фикола ротмистром.
4. Прусской службы фон Мирбаха подпоручиком.
5. Обер-егеря Миллера .
6. Фельдфебеля Бергмана прапорщиком.
7. Вейцмана.
8. Шнейдера .
9. Юнкера фон Майделя 1‑го.
10. фон Адеркаса 1‑го.
11. фон Гроссгейма.
12. фон Толя.
13. фон Рота корнетом.
14. фон Постельса.
15. фон Ребиндера.
16. фон Унгерн-Штернберга.
17. Прусской службы фон Гомейра прапорщиком.
18. Вестфальской службы фон Марса подпоручиком.
19. фон Шрайдера.
20 фон Апемуса.
21. фон Тикмана», а согласно рапорту от 2 (14) декабря в Российско-германский легион зачислили:
«1. Российской службы коллежского советника фон Теппера майором.
2. Прусской службы штабс-капитана фон Нацмера капитаном.
3. Прусской службы поручика фон Тидемана тем же чином.
4. Прусской службы подпоручика фон Бронарта тем же чином.
5. Датской службы поручика фон Клее тем же чином.
6. Ганноверской службы поручика фон Юнгкера тем же чином.
7. Шведской службы артиллерии подпоручика фон Штирвальда тем же чином.
Но согласно послевоенным данным лейтенанта Х. Мейера известно, что 702 легионера, считавшихся у себя на родине пропавшими без вести, происходили из прусских земель, а, по словам солдата Эльмана, к лету 1814г. в составе легиона имелось не менее 300 подданнных баварского короля Максимилиана Иосифа. Подготовка легионеров проводилась по русскому воинскому Уставу, однако, исходя из принципов демократических военных реформ Г. Шарнхорста, из процесса обучения практически исключили телесные наказания, что было необычно для армий феодальной Европы. Постепенно избавлялись от тех офицеров, которых привели в легион эгоистические мотивы, но не сознательная необходимость. По-товарищески относясь к нижним чинам, командиры, по большей части образованная и прогрессивно мыслящая молодежь, всячески подчеркивали, что их всех объединяет одна цель – освобождение Германии, отсюда царивший в легионе высокий патриотический настрой, хотя это не следует абсолютизировать.
Финансирование и обеспечение легиона снаряжением сразу же натолкнулось на многочисленные препятствия в условиях, когда самой русской армии катастрофически не хватало оружия, но оно выделялось, как видно из нижеследующего отношения вице-директора Артиллерийского департамента Гогеля в канцелярию Военного министерства, датированного августом 1812г.: «Артиллерийский департамент, получа от начальника артиллерийских гарнизонов Лифляндского округа полковника Третьякова рапорт, что по повелениям исправляющего в Риге должность военного губернатора г‑на генерал-лейтенанта Эссена 1‑го отпущено от ригского артиллерийского гарнизона в корпус вольных стрелков (вероятно, поручика Шмита – О. Ш.) пистолет 120 пар, штуцеров 10, ружей шведских 60, сабель гусарских 60, кремней 1620 и отправлено в Ревель для немецкого легиона тесаков 1358 и сабель гусарских 1014, имеет честь донести об оном вашему сиятельству, испрашивая разрешения, принять ли сей отпуск (равномерно и прежде произведенный), о коем Артиллерийский департамент представлял вашему сиятельству за № 6303, на шот (счет – О.Ш.) казны или истребовать за все деньги».
1‑й батальон (из нескольких сотен легионеров), чьей организацией занимался адъютант герцога Ольденбургского, полковник на русской службе, ганноверский уроженец Вильгельм фон Арентшильд, стал реальностью уже в августе. Из Ревеля 14 октября 1812 г., согласно ведомости, 2 штаб-офицера, 24 обер-офицера и 1398 нижних чинов (в ревельском госпитале находился 41 солдат и в городе остался один офицер для сбора выздоровевших), было перевезено морем на кораблях Балтийского флота под командованием адмирала Д. Н. Синявина на северное побережье Финского залива, в Борго и Ловизу на территории Великого княжества Финляндского, где продолжалось доукомплектование; сюда позднее прибыл поручик Зегебарт с примерно 270 нижними чинами на двух транспортниках.
Кардинальное изменение военно-политической обстановки, когда стало ясно, что нашествие Наполеона на Россию потерпело фиаско, имело следствием то, что в немецких эмигрантских кругах возобладало мнение, что только действия Российско-Германского легиона совместно с русской армией принесут свободу немецкому народу от иноземного господства. Правда, российский император несколько охладел к легиону, поскольку «Великая Армия» погибла, а Таурогенская конвенция открыла возможность договориться с прусским правительством и королем об антинаполеоновском союзе. Все же к концу декабря в составе Русско-немецкого легиона уже имелись налицо пехотный батальон, рота егерей, гусарский полк и конно-артиллерийская рота, и с началом 1813 г. их частями начали поэтапно перебрасывать в Восточную Пруссию из Борга через Ревель (Таллинн), Дерпт (Тарту), Валк, Митаву (Елгаву) в Тильзит (Советск), а в марте сосредоточение легиона в районе Кенигсберга завершилось. Не дожидаясь выступления легиона на военный театр, отдельные офицеры присоединялись к русским воинским частям, нередко проявляя в боях мужество и преданность долгу, так, в рапорте начальника партизанского отряда Ф.-К. Теттенборна он упоминал о смерти «достойного капитана Бломберга из прусских подданных, в немецкий легион вступившего», о котором весьма сожалел.
Волонтеры из прусских военных и из числа военнослужащих Рейнского союза буквально стекались отовсюду, о чем извещал генерала от кавалерии П. Х. Витгенштейна кенигсбергский комендант генерал-майор К. К. Сиверс: «Многие из находящихся здесь прусских отставных офицеров, имея желание вступить в военную службу, просили генерал-лейтенанта Йорка о принятии оных, но он, не будучи вправе принимать офицеров в службу, дал им одобрительные аттестаты, почему, с оными явясь ко мне, объявляют желание вступить в службу в формирующиеся в Ревеле легионы, о чем вашему сиятельству доношу и спрашиваю, не благоугодно ли будет разрешить меня как поступать с таковыми и вообще с каждым, которые таковое желание будут объявлять, снабжать ли их отправлением в Ревель с выдачею им денег на проезд из экстраординарной суммы и по сколько выдавать». Витгенштейн писал Кутузову, что назначил местом для дальнейшего формирования Русско-немецкого легиона Берлин, «о чем и опубликовано от меня (т.е. от Витгенштейна – О. Ш.), дабы все иностранцы, желающие вступить в оные, являлись бы в сию столицу, где уже и набралось до 300 чел., между коими 150 вестфальцов, которые дезертировали из французской армии и прибыли сюда с своими ружьями. Касательно же того, чтобы не были принимаемы в оные легионы прусские подданные, то для сего определен мною прусской службы штаб-офицер. При сем покорнейше прошу вашу светлость снабдить меня повелением, на каком основании будут формироваться сии легионы? Какое производить содержание и жалованье поступившим чинам в оные и из какой суммы? Сие необходимо нужно объявлять все входящим в таковую службу», на что получил резолюцию от начальника Главного штаба П.М. Волконского: «Легионы будут иметь содержание на прусском положении от аглинского (английского – О. Ш.) двора, баталионы составлять по положению нашему в четыре роты, в роте офицеров по 4».
Запрет прусского кабинета на вербовку среди подданных Фридриха-Вильгельма III вынудил фельдмаршала М. И. Кутузова дать соответствующее предписание графу П.Х. Витгенштейну, поспешившему 11 (23) марта 1813 г. напечатать воззвание к немцам-непруссакам с призывом вступать в Русско-Германский легион, где провозглашалось: «Миновало время жалоб и оплакивания, пришло время мщения! Бог был с русскими, бог будет и с вами. Я предлагаю вам свою руку. Именем моего великого монарха я приглашаю вас по-братски и извещаю вас, что по его велению и на его средства должны быть учреждены здесь, в Берлине, и в ганзейских городах несколько немецких легионов. Вступайте в них. Вы можете называться вестфальцем или саксонцем, баварцем или жителем Гессена, все равно, если вы немцы и в вас бьется немецкое сердце. Если вы придете уже вооруженными, тем лучше! Если же будете без оружия, вас снабдит им мой император. Он обеспечит вас хлебом, деньгами и всем необходимым и обещает вам словом императора, что вы будете использованы не для чего другого, как только для освобождения вашего отечества. Каждый из вас, как только он вступит под русско-немецкие знамена, должен быть направлен только туда, где он был рожден и где его соотечественники стонут еще под чужеземным игом. Подумайте, с какой радостью они вас встретят, когда их собственные братья принесут им свободу. Пусть вас воодушевляет эта прекрасная награда и достойный пример пруссаков. Спешите, чтобы вместе двинуться на священную войну, ибо я говорю вам – мы победим!
Приходите и записывайтесь как в Берлине, так и в ганзейских городах у комендантов упомянутых городов, которые примут вас как любезных братьев по оружию и объединят вас. На полях славы я сам хочу вас приветствовать и вместе с вами сражаться за вас до тех пор, пока мы с божьей помощью не добьемся свободы Германии».
Полнокомплектной к тому моменту фактически оказалась только 1‑я пехотная бригада, 2‑я доформировывалась на месте; к 1‑й конно-артиллерийской роте добавилась вторая; вдобавок к 1‑му гусарскому полку появился и 2‑й гусарский, а в Тильзите к ним присоединилась в числе около 80 человек Волонтерная казачья рота поручика К. фон Нирота. Батальонов пехоты было семь, но после разгрома одного из них состав пехотных бригад стал следующим: 1‑я – 1, 2, 5‑й батальоны, 2‑я – 3, 4, 7‑й батальоны, в которых на 1(13) апреля числилось 4244 солдата и офицера, в мае – 5.511 чел., а в октябре – более 6000 чел., в двух пехотных бригадах, двух гусарских полках, егерской роте и артиллерийской бригаде из двух рот конной артиллерии (имеются сведения, что сюда входили также рота пешей артиллерии и рота обоза).
«На предписание вашего сиятельства, – рапортовал Гогель Горчакову, – от 5 апреля № 2144 честь имею донести, что его императорским величеством назначено составить Российско-германский легион из 2‑х бригад, в каждой по 4 баталиона пехоты и 2 полка легкой кавалерии, одной бригады артиллерии, состоящей из 2‑х конных рот и запасного парка, и сверх того одной роты егерей. Первая бригада, артиллерийская бригада и рота егерей сформированы и к армии отправлены, а к сформированию второй бригады по известной случившейся чрезмерной смертельности между пленными приступить было невозможно, а заготовлена для оной только вся одежда и амуниция и отправлена в Кенигсберх, где предполагается докончить формирование легиона.
Первой бригады 1‑й и 2‑й баталионы людьми укомплектованы и находятся теперь на марше к Кенигсберху около Дерпта, 3‑й баталион еще не совсем укомплектован только людьми и доформировывается в Митаве, 4‑й баталион совсем скомплектован и находится в Кенигсберхе. 1‑й гусарский полк совсем скомплектован и находится на марше около Риги, 2‑й гусарский полк доформировывается в Митаве; лошади, одежда и амуниция готовы. Артиллерийской бригады одна рота совсем скомплектована, а на другую и для парка заготовлены лошади, и вся одежда, и амуниция, находится она на марше около Нарвы. Егерская рота совсем сформирована и находится на походе около Дерпта при 1‑м баталионе. Командир 1‑й бригады полковник Арентшильд, 1‑го баталиона майор Нацмер, 2‑го баталиона за командира капитан Фиркс, 3‑го баталиона командир подполковник Варденбург, 4‑го за командира капитан Горн, который настоящий командир егерской роты, 1‑го гусарского полка командир подполковник фон дер Гольц, 2‑го полка вакансия, артиллерийской бригады 1‑й роты командир капитан Монгаупт. О состоянии же людей и лошадей, вообще, по 1 апреля при сем честь имею представить ведомость, донеся притом, что окончательного распределения офицеров еще не последовало по причине беспрерывного прибывания оных к легиону.
На основании представленного мною вашему сиятельству в списке при рапорте от 16 генваря за
№ 181 высочайшего постановления жалованьем довольствуется легион из легионной суммы по прусским штатам помесячно, а провиантом и фуражом и прочим довольствием от Провиантского департамента». По ведомости, представленной наравне с рапортом, Российско-Германский легион на 1 (13) апреля 1813 г. имел:
1) в пехоте – 7 штаб-офицеров, 69 обер-офицеров, 24 лекарей, 216 унтер-офицеров, 53 музыкантов, 2634 рядовых и 167 лошадей;
2) в кавалерии – 6 штаб-офицеров, 42 обер-офицера, 10 лекарей, 86 унтер-офицеров, 26 музыкан-тов, 759 рядовых и 1370 лошадей; в артиллерии – 10 обер-офицеров, 4 лекарей, 48 унтер-офицеров, 5 музыкантов, 245 рядовых и 708 лошадей; всего же насчитывалось 3003 пехотинца, 929 кавалеристов и 312 артиллеристов при 2245 лошадях.
Затруднения, связанные со снабжением легионеров, русское командование пыталось разрешить всеми возможными способами, как видно из докладной записки военного министра Александру I: «Его светлость герцог Гольштейн-Олденбургский неоднократно относился ко мне об отпуске ружей для пехоты Российско-германского легиона… Ныне, как его светлость извещает меня, получил он высочайшее ваше императорского величества соизволение о выступлении легиона в поход к границе и далее и вновь повторяет свое требование об отпуске ружей в четыре баталиона пехоты первой бригады…, но не имея на отпуск оных высочайшего вашего императорского величества повеления, не осмеливаюсь приступить к тому, а поставляю долгом всеподданнейше вашему императорскому величеству донести, что по соображении надобностей в ружьях для войск вашего императорского величества, кои все почти оными уже снабжены, есть возможность удовлетворить легион из состоящих в здешнем арсенале 6126 аглинских ружей, тем более, что его светлость объявил мне, что он в скором времени ожидает из Англии к которому-нибудь порту Балтийского моря для легиона ружья, кои должны быть таковые же, каковые находятся и в здешнем арсенале и которые может легион взамен отпускаемых к нему доставить, куда потребуется. На четыре баталиона по полному комплекту нужно 3500 ружей. Все сие повергаю на высочайшее вашего императорского величества благоизволение. Подлинную подписал: Управляющий Военным министерством князь Горчаков 1‑й».
Резолюция императора гласила: «Ружья отпускать не нужно, ибо уже должны быть в море отправленные из Англии для сего легиона ружья, которые и выдадутся оному в Кольберге. 31 марта».
Очередная докладная, от 17 (29) мая, касалась требования герцога Ольденбургского об отправлении для конной артиллерии легиона шести 6‑фунтовых орудий и двух ¼ «картаульных» единорогов с боезапасом; «Руководствуясь высочайшим вашего императорского величества указом, данным мне (то есть Горчакову – О. Ш.) в 26 день августа 1812 г., коим повелено исполнять требования упоминаемого Комитета (по германским делам – О. Ш.) относительно вооружения и обмундирования Российско-германского легиона, поколику то возможно будет без умаления способов, назначенных для снабжения армий, и заключая, с одной стороны, что чрез удаление требуемого количества для легиона орудий Артиллерийский департамент не встретит остановки в удовлетворении легиона, не быв снабдена орудиями, не может в настоящее время употреблена быть в действие, я решился дать предписание Артиллерийскому департаменту об отправлении для легиона шести пушек и два единорогов упомянутого калибра с принадлежностями, предоставив Департаменту надобную на то сумму требовать от Комитета управления германскими делами.
Всеподданнейше о сем донося вашему императорскому величеству, обязываюсь присовокупить, что Артиллерийский департамент предположил те орудия отправить морем в Пиллау вместе с назначенными туда запасными парками, и следовательно, естли бы благоугодно было вам, всемилостивейший государь, сделать другое о сих орудиях назначение, они найдутся в том пункте, из коего можно с удобностию направить их туда, куда повелено будет».
Стрелковое оружие, направляемое британским правительством для нужд легиона, не всегда оказывалось в нужных руках, поскольку прусские власти использовали его для вооружения собственного ландвера, как докладывал Барклаю де Толли специально посланный герцогом Ольденбургским в Кольберг для получения доставленных накануне английских ружей и пистолетов майор Паравиччини, рекомендовавший затребовать взамен у королевского правительства вооружение с армейских складов. Затруднения встретились и по вопросу обмундирования завербованных людей, две тысячи которых ожидало еще в июне в Кенигсберге, пока поступят необходимые вещи. Проблема так и осталась нерешенной, ибо до самого конца своего существования легионеры вынуждены были довольствоваться широким выбором оружия (включая трофейное) всевозможных калибров.
Фельдмаршал-лейтенант австрийской армии граф Людвиг Георг Теодор Вальмоден Гимборн, перешедший в русскую армию с генеральским чином, в начале лета 1813 г. был назначен командующим Русско-немецким легионом, генерал-квартирмейстером последнего был назначен состоявший в качестве старшего офицера квартирмейстерской части К. фон Клаузевиц, в то же время Александр I сохранил за собой верховное руководство. Первоначально легион оплачивался русским кабинетом, но финансы страны находились в критическом состоянии и с 24 июня (6 июля) 1813г., после подписания в Петерсвальдау конвенции с английской стороной, она взяла содержание на себя (еще в начале года Лондон субсидировал для этой цели один миллион фунтов), ограничив его личный состав 10 000 чел., из которого должны были быть исключены прусские ландверманы и русские части; кроме прочего, британцы поставили своими условиями производить назначения в офицерском корпусе, включая генеральские, и применение легиона только в североевропейском регионе. Лондон обязался выплачивать на каждого легионера ежегодно по 10 фунтов 15 шиллингов, но на деле едва компенсировал потраченную Россией сумму, равную 280 тыс. 870 фунтов, хотя общие поставки вооружения союзникам со стороны Англии, включая Русско-Германскому легиону (получившему снаряжения на 30 тыс. чел.), составили в мае – ноябре 1813 г. внушительную цифру в около 1 млн. одних только ружей и более чем 11 млн. фунтов стерлингов облигациями!
Решением российского государя от 17 (29) июня 1813 г. указывалось «означенные в представлении генерал-лейтенанта графа Вальмодена ганзеатические, ганноверские и дессауские войска считать Немецким легионом, который поступит на содержание аглинского правительства, а мекленбургские войска должны получать их содержание от своего правительства». Партизанскому отряду подполковника барона Ш.-Ф.-Г. Дибича 1‑го, организованному им в Смоленской и Витебской губерниях из бывших военнопленных, также предписывалось присоединиться к сводному корпусу Вальмодена, куда вошли прусский «вольный корпус» подполковника Л.-А. фон Лютцова (с присоединившимися к нему позднее аналогичными формированиями Рейхе и фон Шилля их общая численность составила 4068 чел.), шведская пехотная бригада Бергенстроля (3814 чел.), части британского Королевского Германского легиона (4506 чел.), мекленбургская и ганзейская добровольческие бригады (последняя насчитывала 3043 чел.), русские партизанские партии генерал-майоров А. Х. Бенкендорфа, В.-К.-Ф. Дернберга и Ф.-К. Теттенборна (последние два перешли на русскую службу из австрийской армии) и казаки генерал-майора В. Т. Денисова 7‑го, что вместе составило к концу мая 22 567 человек в 29 батальонах, 39 эскадронах, 4 казачьих полках при 53 орудиях. Пятый батальон легиона численностью более 1300 чел., во главе с капитаном А. фон Добщицем, сформированный в Кенигсберге, вместе с конно-артиллерийской ротой направленный на о. Рюген на английских транспортных судах, был сначала доставлен в порт Пилау 26 июня (8 июля), и этим частям кенигсбергский комендант граф К. К. Сиверс, как докладывал Барклаю де Толли, выделил в счет жалования 22 300 руб. из экстраординарной суммы.
В Рейхенбахе, в период Пляйшвицкого перемирия, состав Русско-немецкого легиона пополнила рота волонтеров Рейхе, о чем командующий русской и прусской гвардиями генерал от инфантерии М. А. Милорадович докладывал Барклаю де Толли 29 июля (10 августа): «Его светлость принц Голштейн-Олденбургский объявил мне, что его императорское величество, снисходя на представление его, позволяет, чтобы саксонская, здесь находящаяся рота поступила в Немецкий легион. Донеся о сем вашему высокопревосходительству в ожидании на то дальнейших повелений ваших, обязанностию поставляю донести, что командующий той ротой саксонской службы капитан Рейх заслуживает особенное внимание, он собрал сам тех людей, находился несколько раз в делах сам собою, не получа на то и повеления, отличался, равно как и люди его, с полезным успехом, ибо большая часть людей были ученые (обученные – О. Ш.) стрелки, и хотя был ранен, находился безотлучно при своей команде. За все сии похвальные поступки был представлен мною к награждению. Капитан Рейх, поступя ныне в Немецкий легион, просит, чтобы все люди, коих он согласил в службу, остались бы в его команде».
Легион (со всеми причисленными к нему формированиями) достиг к тому времени максимальной численности в 12 тысяч человек, в числе которых находилось много добровольцев из жителей Пруссии и прусских офицеров, правда, в составе армии Наполеона тогда же насчитывалось не менее 70 тысяч солдат Рейнской конфедерации. Весь 1813 год Российско-германский легион провоевал в Северной армии союзников, возглавляемой шведским кронпринцем Карлом-Юханом (экс-маршал Первой империи Ж.-Б. Бернадотт), и действовавшей в Ганновере против XIII французского армейского корпуса маршала Л.-Н. Даву. Весенняя кампания этого года ознаменовалась двумя досадными неудачами: пленением в марте 6‑го пехотного батальона легиона при Люнебурге и потерей Гамбурга, обороняемого отрядом Теттенборна и местной милицией. Объяснений тому было несколько: датские войска, первое время занимавшие лояльную к союзникам позицию, как только официальный Лондон разорвал отношения с Копенгагеном, получили приказ покинуть Гамбург и Любек и начали угрожать русским коммуникациям, в свою очередь, наполеоновские регулярные части в конце апреля – начале мая развернули наступление на ганзейские города, довольно быстро сломив сопротивление недисциплинированных ополченцев, из которых едва 4 тыс. находилось в строю и было вооружено как следует. Начавшиеся летом мирные переговоры между Наполеоном и союзниками позволили командованию Русско-Немецкого легиона больше внимания уделить повышению боеспособности вверенных войск, снабдив их по возможности всем необходимым, и результат не замедлил сказаться. В журнале военных действий русской Главной квартиры сообщалось, что 4 (16) сентября корпус Вальмодена переправился через р. Эльбу на левый берег и, «атаковав неприятеля (50‑ю пехотную дивизию французского генерала Пеше – О. Ш.) на высотах при речке Герде, разбил его, отнял 8 орудий артиллерии, 12 зарядных фур и много обоза и взял в плен бригадного генерала Мишинского и до 1800 офицеров и нижних чинов. Потеря тут наша заключается в 30 офицерах и 400 нижних чинов убитыми и ранеными».
В октябре части Вальмодена овладели Бременом, после чего Даву вынужден был отойти к Гамбургу, а в ноябре Бернадотт двинулся со своей армией к шлезвиг-гольштейнской границе, преследуя союзников Наполеона – датчан. Отрезая им пути отхода в Шлезвиг, отряд Дернберга встретил три датских пехотных полка и обратил их в бегство, авангард Вальмодена отбил у Эккернфорда часть вражеского обоза, взяв при этом несколько сот пленных, партия Теттенборна заняла городки Фридрихштадт, Тенинген и Гусум, где захвачены 120 повозок с больными солдатами и 120 человек конвоя, семь орудий, разоружила местный ландструм (датское ополчение), чьи триста ружей стали для легиона ценной добычей, мало того, было уничтожено кавалерийское депо в Итцелое. Ретирующийся противник, увидев, что дорога на Рендсбург отрезана, направился в сторону Киля, и при Зеештадте, в Гольштейне, у моста через канал, между войсками Вальмодена и датчанами состоялось ожесточенное сражение, в ходе которого несколько батальонов пехоты и один кавалерийский полк Русско-Немецкого легиона противостояли превосходящим силам, но, несмотря на стойкость легионеров, неприятелю удалось прорваться. За два дня боев датские войска потеряли восемь пушек, до тысячи человек убитыми и ранеными и четыреста пленными против одного орудия и пятисот-шестисот человек у союзников, лишившихся также попавшего в плен тяжело раненного принца Густава Мекленбургского (которого выменяли на офицера равного ему ранга). Считая достигнутый результат неравноценным затраченным усилиям, Клаузевиц огорченно заметил: «Отвратительное чувство быть близким к такому блестящему успеху и упустить его из рук». Следствием столь тяжело доставшейся победы стала сдача нескольких датских крепостей: Фридрихсрота с 80 орудиями и полным боезапасом и почти полутысячным гарнизоном, по условиям капитуляции отпущенным в Данию, и Воллервана, где было взято 28 пушек и мортир (хотя в данном случае все гарнизонные солдаты объявлены военнопленными), после этого датский командующий принц Гессенский предложил шведскому кронпринцу заключить перемирие.
Переброшенный тем временем в Нидерланды, Русско-Немецкий легион с февраля 1814 г. участвовал в операциях против наполеоновских войск под командованием дивизионного генерала Н. Ж. Мэзона. Последнее сражение этого похода, в котором участвовали легионеры, произошло 31 марта 1814 г. у Куртре, где французы разбили союзников, что не помешало Александру I наградить отличившихся: в частности, Клаузевицу вручили золотую саблю «За храбрость», ордена Св. Анны 2‑го класса и Св. Владимира 4‑го класса, помимо полковничьего чина, в каковой он был произведен. Вслед за окончанием боевых действий легион перевели на нижний Рейн, а когда 18 июня 1814 г. он был принят на службу Пруссией, отпустили домой офицеров и солдат войск тех германских государств, которые недавно перешли в союзный лагерь, так, точно известно, что в сентябре вернулись на родину 178 баварцев.
Возвратившийся в освобожденный от французов Ольденбург герцог Петер-Фридрих-Людвиг первым делом принялся воссоздавать свою карликовую армию, пехотным полком (составленным из 1600 местных добровольцев и ополченцев, входивших некогда в корпус Вальмодена) в которой назначил командовать полковника фон Варденбурга, ранее возглавлявшего в Русско-Немецком легионе одну из бригад. С середины 1814 г. на посту командующего Русско-немецким легионом временно находился К. фон Клаузевиц (с апреля ему было присвоено звание полковника армии Его королевского величества), впоследствии он занял пост начальника штаба 3‑го прусского армейского корпуса, где Монгаупт возглавил корпусную артиллерию. Подчиненный в связи с подготовкой к походу 1815 г. прусскому верховному командованию (29 марта), легион уже 18 апреля был официально распущен королевским указом Фридриха-Вильгельма III. С русской службы тогда же уволились генерал-лейтенант Вальмоден (май 1815 г.), вернувшийся в австрийскую армию, и генерал-майор Дернберг, перешедший на службу ганноверского курфюрста. Составляющие Русско-Германский легион подразделения включили в прусскую армию, так, пешие части послужили основой для 30-го и 31-го пехотных полков, кавалерия легиона образовала 1, 2 и 3‑й эскадроны 8‑го уланского полка (где по-прежнему именовалась «зелеными» и «черными» гусарами, по цвету их «русской» формы одежды), канониры и обозники стали конноартилле-рийскими батареями № 18 и 19 и колонной артиллерийского парка № 19, которые в составе 3‑го корпуса генерал-лейтенанта И. А. Ф. фон Тильмана приняли непосредственное участие в кампании «Ста дней» и отличились в сражениях при Линьи и Вавре.
Возложенные немецкими патриотами на Российско-Германский легион надежды оправдались лишь частично: предубеждение со стороны русского и прусского правительств, опасавшихся его демократического и общенационального характера, не позволило этому формированию сыграть заметной роли в освободительной войне, поскольку европейские монархи стремились не столько освободить свои народы от французской «оккупации», сколько вернуть себе престолы, отнятые Наполеоном; совсем не случаен тот факт, что легионеры использовались только на «задворках» Европы, на второстепенных театрах военных действий и, как только представилась возможность, их «растворили» в войсках прусского короля; вовсе парадоксально то, что корпус волонтеров, призванный нести свободу от иностранного господства, служил авангардом коалиционных сил, вторгнувшихся на территорию слабого Датского королевства, являвшегося соперником Великобритании в морской торговле, Пруссии – в шлезвиг-гольштейнском вопросе и Швеции – в норвежской проблеме; тем не менее, пример русско-немецкого (прежде всего, русско-прусского) боевого содружества, учитывая многолетнюю неприязнь между двумя народами, существовавшую со времен Семилетней войны, сам по себе показателен.
Читайте также:
Самые последние новости
