Русские немцы в поисках идентичности: чужие среди своих, свои среди чужих
С момента выхода знаменитой книги У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке» [Thomas, Znaniecki 1927] биографическое интервью получило широкое признание в социальных науках. Методологи написали о нем сотни статей, а дискуссии о его методологическом статусе и границах применения не утихают до сих пор. Однако значимость биографического интервью для социальной науки обусловлена не только и не столько его методологической сущностью. Его особенное место (даже среди других качественных методов, к группе которых его обычно относят) обусловлено жанровой и стилевой спецификой в большей степени, чем инструментальной. Биографическое интервью – это не просто собирание фактов, это произведение само по себе, которое переросло рамки метода и стало отдельным, самостоятельным направлением в социологии, делающим эту науку наполненной людьми – яркой, живой и одушевленной.
Все эти привлекательные стороны биографического интервью в полной степени продемонстрированы Е. Денисовой-Шмидт в книге «Российские немцы: история и современность». Книга вышла в 2015 г. в Штутгарте в издательстве Ibidem Verlag и полностью основана на биографических интервью. Аналогия с культовой работой У. Томаса и Ф. Знанецкого возникает не только в отношении опоры на биографическое интервью, но и в удивительной схожести выбора сюжетной линии и героев описания. В обоих случаях основное повествование строится вокруг этнических мигрантов, заново ищущих свою национальную идентичность. Только в данном случае герои интервью принадлежат к особенному субэтносу, который решает вопросы своего самоопределения уже более сотни лет. И весь этот период, несмотря на обретение исторической родины более двадцати лет назад, так и остается в статусе «немец для русских и русский для немцев».
Тема русских немцев хоть и не является приоритетной для исследователей, периодически привлекает их внимание. Однако чаще всего авторы обращаются к изучению отдельных, правовых или социально-психологических, проблем адаптации немцев, вернувшихся в Германию после распада СССР. Елена Денисова-Шмидт, используя биографическое описание, проводит реконструкцию ключевых событий в семейных историях героев, связывая процесс адаптации с их предыдущим опытом. Не ставя цели провести фундаментальное исследование, автор позволяет за каждым конкретным случаем увидеть то, что можно назвать исторической судьбой этноса, кратко прочерчивая траекторию ключевых событий, произошедших с российскими немцами в XX в.: жизнь в СССР, депортация 1941 г., трудармия, переезд в Германию, адаптация и самоопределение в Германии. Кроме биографических интервью, взятых лично автором, в книге используются материалы отчетов по интеграции российских немцев, составленные по заказу Министерства ФРГ по делам мигрантов и беженцев [Worbs, Bund, Kohls, Babka von Gostomski 2013]. Все это, безусловно, выделяет эту работу среди других исследований, посвященных этой теме.
Две вещи позволяют создать и поддержать в книге атмосферу особого мира, в который вводит нас автор. Первая – это схематичность изложения. И хотя обычно этот признак считается недостатком, тем более удивительно, что в данном случае именно схематичность, даже явная пунктирность линий, которыми набрасывается маршрут истории, перемалывающий судьбы людей, оставляет после прочтения книги особое эмоциональное ощущение. Ни у автора, ни у ее собеседников нет сюжетов, особо смакующих горе, страдания и жестокость; их речь сдержанна и нейтральна. Без особенных деталей и подробностей собеседники вспоминают биографию своих семей, казалось бы, воспроизводя ее чисто событийно. Но именно эта сдержанность, не эмоциональность в оценке событий, как бы легкая отстраненность автора, героев и их языка вызывают сильнейшие эмоциональные реакции от книги. Факты страданий и несчастий, выпавших на долю немецких семей в СССР, упоминаются словно мимоходом, тем самым еще больше усиливая пугающую обыкновенность их восприятия героями. Например: «Татьяна Бауэр родилась в 1961 г. в Воркуте, где до 1956 г. в лагерях находилась ее семья» [Denisova-Schmidt 2015, p. 39]. Или «Отец не смог заботиться о семье, так как был в трудовом лагере в Сибири, откуда он так и не вернулся» [Denisova-Schmidt 2015, p. 49]; «Родители жили на Волге и во время войны должны были за 24 часа покинуть деревню» [Denisova-Schmidt 2015, p. 91].
Вторая особенность книги – разговорность, повествовательность и ее собеседующий характер. Истории героев интервью автор пересказывает так, что читатель чувствует себя вовлеченным третьим участником этого разговора, но не столько читающим его текст, сколько слушающим беседу. Это удивительное ощущение «слушания» книги отсылает к эмоциональному состоянию ребенка, слушающего сказку. В сказках тоже есть много на самом деле страшных событий: смерть, голод, болезни, – но слушатель всегда ждет и получает в итоге счастливый финал. Конечно, никакого счастливого конца автор книги и ее собеседники не показывают, но особое – слушающее – восприятие этого текста настраивает именно на такое ожидание в отношении будущего. И такое неожиданное позиционирование читателя как соучастника, присутствующего здесь и сейчас в момент разговора, вызывает не просто желание дочитать книгу с надеждой на то, что ее герои обретут искомые смыслы. Эта причастность вызывает ответные чувства читателя к автору – доверие, понимание, сострадание, благодарность, и в конечном счете желание знать больше и об этих людях, и об этом особенном этносе.
Говоря об особом эмоциональном состоянии, которое вызывает книга, конечно, несправедливо обойти ее научную значимость. Поскольку научные цели не определяли главный замысел произведения, вряд ли уместны критические комментарии относительно отбора респондентов и специфики вопросов для интервью. Однако читая книгу, от этого трудно абстрагироваться. Сначала несколько эклектичным может показаться подбор основных тем интервью: так, сюжетная линия, связанная с этническим самоопределением и раскрывающая такие события семей, как жизнь в СССР, переселение 1941 г., переезд в Германию, трудности адаптации на новом месте и т.д., логически и хронологически является основной и в этом смысле вполне целостной по замыслу. Поэтому не сразу становится понятно, почему вдруг возникает тема общественной работы в благотворительной организации, ведь респонденты осваивают ее относительно недавно как новый опыт, получаемый уже на исторической родине, то есть собственно в другом периоде жизни, исторически и хронологически не относящемся к основной сюжетной линии. Интересная сама по себе и важная для автора событийная канва, связанная с благотворительностью, кажется как будто бы искусственно притянутой. Однако к концу текста понимаешь, что и этот сюжет занимает свое должное место в композиции авторского замысла. Именно через особенное понимание общественной работы как нормы, не привитой в рамках прежних, советских стандартов социализации, происходит осмысление и становление новой идентичности.
Отмеченные авторские находки, безусловно, делают книгу Е. Денисовой-Шмидт заметным событием. Однако главная научная ценность этой работы состоит в уникальности собранного эмпирического материала. Тексты интервью сами по себе, также как и отраженные в них факты, обладают самоценностью первичных данных. А с учетом того, что речь идет о закрытой социальной группе со сложной исторической судьбой и не окончившимся до настоящего времени процессом конструирования своей этнической идентичности, ценность представленных материалов возрастает многократно. За что, вероятно, будущие исследователи этой темы еще поблагодарят Е. Денисову-Шмидт и героев ее книги.
доктор социологических наук,
Тихоокеанский государственный университет.
Foto: pixabay.com
Читайте также:
Самые последние новости
