Советские немцы в исправительно-трудовых лагерях Урала в годы Второй мировой войны
С каждым годом от нас уходят те, кто пережил Вторую мировую войну, те, кто помнит ужасы, голод и разруху послевоенных дней. Та жестокая война не признавала никаких международных правил: фашистские войска планомерно уничтожали военнопленных и мирное население, расстреливали и сжигали сотнями тысяч представителей «неарийской» расы на захваченных территориях. В ответ на их действия война породила невиданное явление – массовые трудовые армии.
С точки зрения советского руководства, трудармии являлись не местом для отбывания наказания, и не лагерем для военнопленных, а обширной системой трудовой повинности для гражданского населения Советского Союза. После указа Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года о введении военного положения, власти получили право привлекать советское население для строительства и ремонта оборонных сооружений, промышленных объектов и к возведению закамуфлированных концлагерей ГУЛАГа, позднее прозванных «трудовой армией».
После развала Советского Союза было рассекречено большое количество документов, касающихся положения немцев на Урале. Помимо многонациональных групп, здесь была и отдельная категория граждан, о которой долгое время предпочитали молчать – это советские немцы. Именно они были частью той великой рабочей силы, которая совместно со многими советскими гражданами оказались «трудомобилизированными». Фактически главное предназначение «трудармий» – полная изоляция от общества и умерщвление «социально опасного» немецкого «контингента» через привлечение к каторжному труду на самых опасных участках.
Уральский регион стал центром оборонного производства. Как отмечают советские историки, за период с 1941 по 1942 год из 1.523 эвакуированных заводов сюда прибыло 730 предприятий. Но вся эта масса тяжёлой промышленности Урала строились не силами комсомольских бригад, а создавалась на крови и костях заключённых исправительно-трудовых лагерей.
Опасаясь массового перехода немецкоязычного населения на сторону фашистской Германии, советское командование приступило к отзыву из Красной Армии военнослужащих этой национальности. Теперь уже бывшие защитники Родины направлялись в ИТЛ по всему Советскому Союзу, в том числе в Удмуртскую АССР и Молотовскую область. Ещё в сентябре 1941 года началась активная подготовка местных лагерей к массовому приёму русских немцев. Так, выполняя секретное постановление НКВД СССР, начальники исправительно-трудовых лагерей Усольлага (г. Соликамск) и Ивдельлага (г. Ивдель) рапортовали, что готовы разместить на вверенных им участках 39.000 «неблагонадёжных» мобилизованных немцев.
Условно все лагеря, где размещались немцы, разделялись с учётом полового признака на три категории: исправительные учреждения мужского типа, женского типа и лагеря смешанного содержания. Однако Уральские ИТЛ немного отличались от всесоюзных и разделялись только на два типа: мужские (Соликамлаг, Севураллаг, Тагиллаг, Тавдинлаг, Богословлаг) и лагеря совместного содержания (Усольлаг, Бакаллаг, Ивдельлаг, Востураллаг). Причиной такого решения руководства исправительных лагерей считается специфика развёртывания на Урале широкомасштабного строительства, где требовалась только грубая мужская сила. По мнению НКВД, строительство отдельных женских ИТЛ являлось расточительством в сложные военные годы и не могло отвечать поставленным задачам.
В книге «Памяти немцев-трудармейцев Богословлага 1941–1946 гг.» приводится довольно точная статистика участия немок в составе трудомобилизированного контингента. Например, если за 4 года существования ИТЛ Богословлага через него прошло 110 женщин, то уже в Тагиллаг и в ИТЛ Бакалстрой-Челябметаллургстрой (БМК-ЧМС) было направленно 1.008 и 1.500 немок соответственно. При этом стоит отметить, что исправительно-трудовой лагерь БМК-ЧМС по праву считается одним из самых опасных лагерей Уральского региона после Богославского. Согласно рассекреченным архивным данным, за всё время его существования средний уровень смертности среди немцев-трудармейцев достигал 17,3 % (вторая по смертности группа после заключённых), а количество демобилизованных по инвалидности – 34,7 %.
Январь 1942 года стал переломным моментом в истории советских немцев. Отныне советское правительство решило отказаться от частичной мобилизации в рабочие колонны граждан немецкой национальности. Выполняя постановление №1123 «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста», ГКО СССР 10 января 1942 г постановил начать массовую мобилизацию свыше 120.000 человек, которых ранее принудительно выселили.
Таким образом, уже к лету 1942 года большинство лагерей уральского региона были существенно реорганизованы. Если ранее в ИТЛ преобладали заключённые, совершившие тяжкие или политические преступления, то теперь здесь содержались ранее свободные граждане Советского Союза.
При этом контингент мобилизованных немцев кардинально увеличился и в среднем составлял 46 %. Стоит отметить, что в Соликамлаге и Бакаллаге количество советских немцев было намного выше (56 % и 99,8 % соответственно).
Во всех лагерях Урала первоначально существовало чёткое разделение заключённых на уголовников (проходивших в отчётной документации под литерой «А») и мобилизованных советских немцев (литера «Б»). Согласно внутренним документам НКВД, такое решение было вызвано желанием доказать всем трудомобилизированным немцам, что советская власть не приравнивает их к «врагам народа», и данное заключение является вынужденной мерой военного времени. И это требование неукоснительно выполнялось. Так, в одном из документов «Баластроя» (позднее «Челябметаллургстрой») лагерное руководство отчитывалось депутату Белобородову: «В целях обеспечения полной изоляции мобилизованных немцев, работающих на территории Бакальского комбината, создано круглосуточное оцепление и полностью исключена вся внешняя связь спецконтингента». Аналогичный подход был введён и в других ИТЛ НКВД. В Вортураллаге, например, советские немцы размещались в отдельных бараках, которые в свою очередь разбивались на секции по 20–30 человек. На Богословском строительстве «трудомобилизированные» содержались в постройках общей площадью 10.000 кв. м. В каждом бараке назначались ответственные за поддержание порядка и уборки помещений, преимущественно из граждан, временно освобождённых от тяжёлого физического труда.
Примечательно и то, что «трудомобилизованных» не лишали избирательных прав и даже… не лишали членства в ВПК (б). Однако все партийные собрания в лагерях больше походили на фарс и никогда не выходили за формальные рамки лагерного руководства. В ряде ИТК Урала комсомольские и партийные организации и вовсе не существовали, при этом у большинства новоприбывших советских немцев никто не стремился отбирать заветные партбилеты. Часть немецких коммунистов в Краслаге, шокированные нарушением всех прав и свобод, пытались повлиять на лагерную охрану и написали коллективное письмо в ГУЛАГ НКВД СССР с требованием прекратить все противоправные действия против «трудомобилизированных». Ответ себя не заставил долго ждать.
В срочном порядке из Москвы в Краслаг прибыла комиссия во главе с генералом Генкиным и потребовала всех коммунистов 1‑го отряда сдать партбилеты, но партком воспротивился, и впоследствии это решение им дорого обошлось. В лагере немедленно создали суды-тройки и осудили зачинщиков на длительные тюремные сроки в суровых лагерях Крайнего Севера. Остальных этапировали в Усольлаг, Каругольлаг и Вятлаг. Только после смерти Сталина удалось добиться частичной реабилитации обвиняемых в «деле немцев-коммунистов», но, к сожалению, многие не дожили до этого времени.
Но далеко не все немцы-коммунисты избирали такой путь и шли на открытую конфронтацию с лагерным руководством. Доведённые до крайнего физического и морального изнеможения, некоторые соглашались на сотрудничество и переквалифицировались в тайных доносчиков. Количество таких людей было довольно велико и среди беспартийных немцев. В конечном счете, все они служили одной лишь цели – выявлять предателей народа, затаившихся среди лагерного контингента. Именно с подачи таких «стукачей», лагерная охрана была осведомлена о текущем состоянии дел и задавливала в зародыше любые попытки неповиновения. Все «шкурники» прекрасно осознавали, что каждый донос будет стоить жизни «трудомобилизированному» немцу, но всё равно продолжали вести свою деятельность. В книге «Зона полного покоя» Герхард Вольтер рассказывает, что за хорошую работу таким лагерным элементам полагалось более щедрая пайка и тёпленькое место в лагерной обслуге.
Основные исправительно-трудовые лагеря Урала
К маю 1942 года на Урале активно функционировали 9 из 15 исправительно-трудовых лагерей, в которые размещались трудовые колоны мобилизованных немцев. Тагиллаг был организован 27 ноября 1942 года и предназначался для обеспечения рабочей силы второй «сверхлимитной» очереди коксохимического и металлургического Ново-Тагильских заводов. В первый год смертность заключённых составляла 44 %. За время существования Тагиллага через него прошло около 15.000 советских немцев. Принудительную мобилизацию в данном ИТК условно разделяют на три периода. Во время первой всеобщей трудомобилизациии главными источниками поступления немецкого контингента послужили местные военкоматы – Павлоградской (66 %), Семипалатинской (29 %) областей Казахской СССР. Вторая отличалась привлечением жителей из числа местных немцев в основном из Свердловской и Омской областей. В связи с переполнением, третья мобилизация не коснулась данного лагеря.
Печально известный ИТЛ Бакалстрой-Челябметаллургстрой, расположенный в Челябинске, до 1943 года носил другое название – Бакаллаг. Именно сюда в 1942 году прибыли первые военнопленные вермахта. Общая численность трудармейцев в Баккалаге (без учёта военнопленных и привлечения спецстроительных батальонов) за 4 года составила около 90.000 человек, из которых 37.086 были советскими немцами. На данный объект отправлялись преимущественно депортированные немцы из таких регионов, как Поволжье (30 %), Молдавия и Украина (28 %), Кавказ (9 %). Коренных немцев-уральцев здесь находилось не более 3 %. Часть немцев призывного возраста, которые работали на спецзаводах и имели бронь, не оставляла своих попыток попасть на фронт. Но вместо желанного статуса защитника Родины, в большинстве случаев их ожидали исправительно-трудовые лагеря.
В своей книге «На костях трудармейцев» Александр Нахтигаль описывает воспоминания одного из местных немцев: «Не дожидаясь призыва, я решил сам обратиться в ближайший военкомат. И меня мобилизовали… на «Бакалстрой». Только когда мы подходили к посёлку, то заметили первые сторожевые вышки. «Вот это да, наверное, будем охранять заключённых», – предположил один из нас. Но каково было наше удивление, когда после формального приёма нас всех отправили в тот самый лагерь, только в качестве арестованных. По иронии судьбы такая же участь ждала и этапировавшего нас офицера, слишком уж подозрительную фамилию он носил. И такие случаи были не единичны. Среди заключённых оказалось довольно много советских солдат и офицеров немецкой национальности».
Foto: shutterstock.com
Читайте также:
Самые последние новости
