Советские немцы: национальный признак как приговор
Графика Михаила Дистергефта
Ещё с начала 20‑х годов большевики готовились к вероятной войне с иностранными интервентами. Но подготовка проявлялась не только в усиленном укреплении обороноспособности страны. В первую очередь была поставлена задача по выявлению и уничтожению внутренних врагов, которые, по мнению партии, могли оказывать поддержку врагам внешним. В связи с этим и был введён в действие бесчеловечный принцип коллективной ответственности, в результате которого к концу 30‑х годов подозрительными считались абсолютно все представители так называемых иностранных национальностей. В «чёрные списки» были занесены немцы, поляки, греки, румыны, представители прибалтийского региона, китайцы и другие. Все они рассматривались как вероятные вредители и диверсанты, потенциально враждебные советскому режиму элементы.
Органы НКВД в 1934 году начали усиленный поиск очередных жертв среди представителей нацменьшинств, проживающих на западных территориях страны, поголовно объявленных шпионами и вредителями. Одновременно с этим начались аресты лютеранских и католических священников. На помощь машине репрессий, как всегда, пришла циничная советская пропаганда, внедряющая в общество мысль о вездесущей «пятой колонне», повсеместном вредительстве подлых шпионов, маскирующихся под честных тружеников. Нагнеталась атмосфера страха и недоверия, поощрялось доносительство, что, впрочем, наблюдалось с первых дней советской власти, установление которой сопровождалось доселе небывалыми в мире массовыми убийствами. Таким образом, «светлые» идеалы интернационализма и братства народов, усиленно декларируемые большевиками, на поверку оказались тёмным замыслом человеконенавистников, очередной пропагандистской фальшивкой.
Только с августа 1937 года по ноябрь 1938-го в рамках «национальных операций» было осуждено 335.513 человек, из них приговорено к расстрелу 247.157 человек, то есть 73,66 % от общего числа осуждённых. Распоряжение про аресты «германских подданных» вышло 25 июля 1937 года, и немецкая операция стала второй после польской, масштабной акцией по «зачистке» нацменьшинств. Сначала репрессиям подверглись «подозрительные» лица из числа политических эмигрантов, перебежчиков и бывших военнопленных. К категории вражеских агентов были отнесены и получатели корреспонденции или посылок из Германии, общественные и религиозные деятели, даже обычные посетители немецких посольств. После того, как список по указанным категориям закончился, сотрудники НКВД начали аресты людей просто из-за их немецкой национальности или по подозрению в принадлежности к ней. Арестовать могли любого, чья фамилия была похожа на немецкую. Этого было достаточно, чтобы обвинить человека в шпионаже.
Примечательно, что репрессии по «немецкой линии» относительно немцев Поволжья были ещё не такими масштабными в сравнении с другими территориями, где их количество было сравнительно невелико. До той поры, когда придёт черёд колонистов, они считались «своими», потому что компактно проживали на официально закреплённой территории, находились под жёстким контролем карательных органов, а потому впоследствии подверглись репрессиям в рамках раскулачивания.
Всего в рамках «немецкой операции» было арестовано 65–68 тысяч человек, осуждено более 55 тысяч, из них к высшей мере наказания приговорено 41.898 человек, к тюрьмам, лагерям и ссылке – 13.107 человек. Но, вряд ли приведённые цифры точны – историки отмечают, что даже приблизительно установить количество советских немцев, оказавшихся в тюрьмах и лагерях, а тем более количество расстрелянных – невозможно. Ведь немцев репрессировали не только в результате так называемых национальных операций, но и на общих основаниях: как, например, кулаков, троцкистов, врагов народа и т. п. В их числе оказывались как простые граждане, так и выдающиеся личности немецкого происхождения, например писатель Борис Пильняк, режиссер Всеволод Мейерхольд, физик Александр Витт и многие другие.
Таким образом, советская власть продолжала вести кровавую войну против ненавистного ей народа, начатую ещё в 1917 году. Вслед за ленинскими репрессиями, уничтожившими золотой фонд русской нации, продолжились сталинские, перемалывающие уцелевших, а вкупе с ними и самих вершителей революции. Раскачивающийся маховик репрессий почти никому не оставлял шансов на выживание. А депортации, голод, повсеместное доносительство и скорые расстрелы унесли жизни миллионов невиновных, в том числе и советских немцев.
В 1935 году советских немцев окончательно отрезали от связи с внешним миром, запретив какие-либо контакты с родственниками и религиозными организациями за рубежом. Наличие таких связей стало основой для предвзятого следствия и огульного обвинения в шпионаже. В результате понятие «враг» приобрело не только классовое, но и ярко выраженное национальное содержание. Появился ещё один вид доказательства «преступления» – принадлежность к определённой национальности, что значительно упростило вынесение обвинительных приговоров и позволило усиленными темпами перевыполнять планы репрессий, пополняя расстрельные ямы и лагеря. Через короткое время под удар режима попали все без исключения «малые» национальности, проживающие в Советском Союзе. Для представителей любого нацменьшинства автоматически стало одним обвинением больше – принадлежность к «вражеской» нации. Любовь к истории и традициям своего народа, к родному языку, родителям и предкам с тех пор стала под негласным запретом, её нужно было тщательно скрывать, чтобы не стать в глазах карательных органов националистом. Так большевики воплощали в жизнь сталинскую сказку о «колыбели народов», старательно превращая её в братскую могилу.
Читайте также:
Самые последние новости
