«Немец – в России, русский – в Германии»
«Мы русаки…»
Рассказ об Иосифе Шлейхере не втиснуть в обыденные рамки «жил, работал, писал». То, что для других место прописки и географическая точка, для него попытка совместить в себе принадлежность двум народам, чьи ветви проросли по разные стороны континента, в России и Германии. Иосиф искал истину в многочисленных своих статьях и публикациях. И уже под занавес – в потрясающем просветительском проекте по истории немцев огромной России. С ним он ездил по маленькой Германии и доносил до коренных ее жителей, насколько позволяла прогрессирующая болезнь: русаки не потерянное колено. У них есть имя, судьба, традиции.
Славгородские земляки знали о давнем недуге Иосифа Шлейхера, долгие годы грызущем его душу и тело. Периодически он лечился в университетской клинике Кёльна, а в конце августа пришла страшная весть. Полиция нашла тело известного историка и журналиста в реке без признаков насильственной смерти. Рейн вынес его в районе Дуйсбурга.
Еще школьником Иосиф увлекся историей и журналистикой. Сестра Лена поспособствовала. Как-то славгородская Rote Fahne (так до 1992 года называлась Zeitung fur Dich) опубликовала ее школьное сочинение. С тех пор Иосиф читал немецкоязычную газету. Это издание он возглавит спустя годы, окончив университет, уже будучи известным на Алтае журналистом, историком, одним из основателей общества «Возрождение». В 90‑е редакция стала неким духовным штабом для жителей Славгорода, и не только немцев.
Странное это было время для немецкой общины Славгорода. Одни рвались на родину предков, другие окончательно выбирали Россию. Выбор, пожалуй, самый важный для этой особой этнокультурной группы, в чьем «маршрутном листе» несколько раз менялся пункт назначения – Родина. После смерти Иосифа в Сети бурно комментируют записи в его блоге на тему «Немец – в России, русский – в Германии». Словно он и теперь еще сидит в чате, выстукивая мысли не поверхностные – выстраданные. «Когда провожу экскурсии для местных школьников по выставке «Народ в пути. История и современность российских немцев», прошу представить, что их сегодня отправляют в разные китайские деревни на десять лет. Спрашиваю: «Без родителей, без общения друг с другом, газет и ТВ и даже мобильников на каком языке будете говорить?» – «На китайском!» – «А будете китайцами?» – «Нет!!!» – это говорят даже турки, не то что местные… А мы русаки…»
Вниманию читателей мы предлагаем два блицинтервью на смерть Иосифа Шлейхера с людьми, работавшими с ним на Алтае.
«Вспоминаем с грустью»
Эрна Берг, ветеран газеты Zeitung fur Dich, работала с Иосифом Шлейхером с 1986 года.
– Эрна Андреевна, какой это был человек, как с ним работалось?
– Легко и интересно. Всегда полон новых идей, он чётко знал, чего хотел, и добивался своего. Благодаря своей коммуникабельности легко завязывал бесчисленные знакомства с коллегами и «нужными людьми» в России и за рубежом. В 1994 году у нас в редакции уже были компьютеры – то была его заслуга. Не знал усталости сам и от подчинённых требовал полной отдачи.
– Правда ли, что многим журналистам он выбил квартиры? Простите, сегодня это звучит фантастично.
– Да, хотя и было это очень нелегко. Он был человеком. Жил интересами соплеменников и коллег больше, чем собственными. Мы все дружили, встречались не только на работе, но и семьями в свободное время. Иосиф был душой компании, хорошо шутил и смеялся. Мы, включая уехавших в Германию, до сих пор с грустью вспоминаем эти незабываемые годы как лучшие в жизни.
– Почему Иосиф принял решение уехать? Ведь у него здесь все складывалось.
– Он никогда об этом не говорил, но выбор дался ему нелегко. Политических мотивов у него не было. Его семья очень хотела уехать. Он помогал землякам оформлять документы на выезд, а сам тянул до последнего. С редакцией прощался тяжко. Болезненно переживал отъезд и связей с нами не рвал, присылал свои статьи из Германии.
– Вы были там у него в гостях. Каким его застали?
– Из Славгорода он увез в Германию богатый архив по истории алтайских немцев. Мы виделись спустя полтора года после отъезда. Он сказал, что ему до сих пор больно так, что не может взяться за работу. Уже живя в Германии, называл время, прожитое в СССР, самым счастливым. Последние годы Иосиф руководил передвижной выставкой, основанной на собранных им исторических материалах. Ездил с ней по стране, читал лекции, выступал перед студентами, рассказывал о судьбе российских немцев. И в том, что в Германии сейчас неплохо относятся к России, есть немалый его вклад.
– 56 лет очень короткий срок для человека, полного сил и планов. Полиция пока расследует обстоятельства его гибели. Может, у вас есть версия?
– Болезнь подкосила, однозначно. Может, в клинике, где он лечился, прогноз дали неутешительный. Но, думаю, самым страшным для Иосифа было то, что при своем диагнозе он не мог работать, заниматься выставкой, встречаться с людьми. Его знала вся Германия, и вдруг – стоп. Остались нереализованными силы и знания – вот чего он не пережил. Я тоже представить себя не могу без профессии. Страшно. Ветераны работают до последнего не только из-за денег, поверьте. А у него еще и тоска по прошлому была, она гложет многих бывших соотечественников и с годами становится лишь сильнее. Думаю, все эти факторы имели место быть.
Не гоните волну!
В начале 90‑х у истоков общества советских немцев «Возрождение» стояли главный редактор Zeitung fur Dich Иосиф Шлейхер и Петр Фиц, ныне председатель городской национально-культурной автономии российских немцев Славгорода.
– Петр Эммануилович, вас свела совместная работа по созданию общества?
– Мы оба занимались историей немцев Алтая и были добрыми коллегами. На волне национальной эйфории в начале 90‑х полные залы немцев собирались. Я вел собрания, а он о них писал. Раньше верили газетам. Иосиф свои статьи печатал в Rote Fahne и русскоязычной газете «Знамя коммунизма» – так тогда назывались «Славгородские вести».
– Как вы думаете, счастливы ли сейчас немцы, уехавшие тогда в Германию?
– Скажу про себя. Я на 100% немец, интегрированный в культуру России. Мой дед приехал в Славгород еще в 1910 году по Столыпинской реформе. Несколько раз я ездил в Германию, встречался с эмигрировавшими родными, друзьями, однокурсниками. Мы говорили откровенно, не было смысла лгать друг другу. Там у них тело, хорошие работа, дома, зарплаты, пенсии. А душа осталась здесь, и многие тоскуют.
– Но, приехав в Россию, они говорят, как у них все здорово сложилось на исторической родине…
– Это национальная черта, не такая плохая, между прочим. Раньше каждый немецкий колхоз на Алтае стремился перещеголять соседа – качеством дорог, благоустройством сел. И отчасти чисто человеческое желание показать, что он не зря уехал, в люди вышел.
– Наши немцы порой высказывают обиду на то, как им тяжко было в войну и послевоенные годы. Но легче ли жилось русским, казахам, украинцам?
– Мои предки тоже прошли тюрьмы, лагеря, трудармию. Но обид не было. Все жили одинаково. Мама работала с 15 лет, все ее подруги были русскими. Но учтите, с конца 80‑х реализовывался глобальный проект по разрушению СССР. Тогда было посеяно межнациональное недоверие. На этой корочке поскользнулось и немецкое движение. Будто не было у нас в России хорошей, светлой жизни, будто вместо нее – черное пятно. Удивительно, что даже старикам, поднимавшим СССР после войны, в эмиграции словно память стерли. Я видел это много раз и считаю игру на национальной карте очень опасной.
P.S. Анатолий Резнер, друг Иосифа Шлейхера, хранит сейчас реликвию, место которой в музее. Короб из соломки сделал в 1945 году один из русских военнопленных для фрау Терезы Гольман из Ольпе, спасшей его от голодной смерти. Женщина всю жизнь берегла этот короб, но, переезжая в дом престарелых, отдала его Иосифу Шлейхеру. Анатолий Резнер готов передать реликвию России.
Источник: «Алтайская правда»
Читайте также:
Самые последние новости
