Тель-Авив оживает. Но на «Площади заложников» они лежат и плачут в объятиях друг друга.
Трое молодых людей с обнаженной грудью и без оружия попадают под пули израильских военных на улице. Один из них все еще прикреплял к концу палки белый кусок ткани – знак мира во время войны. Но в нескольких десятках метров от них, на несколько этажей выше, на смотровой площадке здания в районе Шеджаия города Газа, солдат чувствует ловушку. Он открывает огонь. Двое из них сразу же падают, третий спасается в подъезде здания, из которого они только что вышли. Израильский командир приказывает прекратить огонь. Его подразделение приближается и слышит крики о помощи на иврите. Внезапно третий мужчина бросается обратно на улицу, затем внутрь. Солдаты преследуют его и убивают. Спустя некоторое время они понимают, что случайно застрелили своих соотечественников. Людей, которых они должны были спасти. Йотам Хаим, 28 лет, барабанщик хэви-метал группы Persephore. Самер Эль-Талалка, 25 лет, который должен был жениться следующим летом и уже начал строить дом. И Алон Лулу Шамриз, 26 лет, который в прошлом году путешествовал по Южной Америке, любил играть в баскетбол и начал изучать компьютерные технологии.
Заложники размахивали белым флагом
Трое израильских заложников, которым, похоже, удалось каким-то образом вырваться из лап ХАМАСа. И которые погибли в пятницу из-за того, что двое солдат пренебрегли правилами ведения боя. Вот как об этом заявили сами израильские военные (ЦАХАЛ) после проведения первоначального расследования. «Сегодня весь Израиль скорбит», – заявил премьер-министр Биньямин Нетаньяху в ночь после страшной новости. Но Израиль не только скорбит. Израиль все больше злится. Особенно та часть страны, которая связана с 129 заложниками, захваченными ХАМАСом. Для их семей смерть трех израильтян – доказательство того, что Нетаньяху не справляется. Что он не делает все возможное, чтобы вытащить их близких из Газы. Что убийство террористов важнее жизней израильтян. В субботу, на следующий день после трагедии в Шеджайе, 24-летний Офир Вайнберг ждет Штеффена Зайберта на Музейной площади Тель-Авива. Немецкий посол приехал сюда, чтобы встретиться с тремя семьями заложников немецкого происхождения. Взгляд Вайнберга блуждает по толпе. Как и каждый день, тысячи людей собрались почтить память похищенных, мертвых и живых. Только Зайберт все еще ждет.
Заложники убиты – Тель-Авив оживает. Но на «Площади заложников» они лежат и плачут в объятиях друг друга.
Доступ ко всем материалам STERN PLUS и статьям из печатного журналаБез рекламы
и с возможностью отмены в любое
времяТест на
30
дней за 1 евроВы уже
зарегистрированы?
Зарегистрируйтесь здесь Затем прибывает господин посол. «Штеффен», – представляется он. Рукопожатие, похлопывание по плечу. Зайберт откидывает голову в сторону и слушает. Вайнберг, миниатюрная женщина, рассказывает о своем пропавшем двоюродном брате Итае Ширице. Его мать была застрелена на его глазах 7 октября. Его отец тоже не выжил. Сам он, с пулевым ранением в руку, уже 71‑й день находится в зоне боевых действий в Газе. Ему срочно нужны лекарства.
Переговоры между Израилем и ХАМАСом зашли в тупик
«Мы делаем все, что в наших силах», – обещает посол. Со сцены звучит грустная музыка, глаза Зайберта становятся влажными. Взяв сувенирную фотографию, он смущенно опускает глаза к земле. Затем он уходит. Позже, выступая перед собравшимися, он скажет на беглом иврите: «Я восхищен силой семей заложников». Семьи остаются сильными. Но делают ли политики то же самое, будь то за столом кабинета Нетаньяху или на международной арене? С момента прекращения огня и заключения соглашения о пленных между Израилем и ХАМАС около трех недель назад переговоры между враждующими сторонами зашли в тупик. Единственные заложники, освобожденные из Газы с тех пор, были в мешках для трупов. «Наше правительство бездействует. Вот почему я здесь почти каждый день», – говорит Офир Вайнберг. «Освобождение заложников военным путем – не вариант. Это слишком рискованно. Тогда они вернутся мертвыми». Ее голос дрожит. Она глубоко выдыхает. Поначалу, говорит она, она не знала, был ли Итай среди трех убитых. Но заложники, которые были с ее двоюродным братом и теперь на свободе, рассказали ей: Террористы надевают на похищенных людей свою одежду. Они подстригают им бороды, как сделали бы это сами. Они превращают их в двойников ХАМАСа. «Они сказали нам, что больше всего боятся быть убитыми ЦАХАЛом, потому что их нельзя узнать в израильтянах», – говорит Вайнберг. Этот страх стал реальностью в эту пятницу. Некоторые семьи заложников теперь угрожают объявить голодовку, если Нетаньяху наконец не предложит подробный план освобождения их родственников. Вайнберг тоже обдумывает эту идею: «Мы думаем о различных действиях, чтобы поддержать давление. Люди начинают отворачиваться и затыкать уши».
Спустя почти три месяца после резни, устроенной ХАМАСом, жизнь возвращается в Тель-Авив.
Пока она говорит это, а люди плачут в объятиях друг друга на Музейной площади, остальной Тель-Авив снова начинает пульсировать. Не так долго, как в беззаботные летние дни до 7 октября. Но на третий месяц после бойни средиземноморский мегаполис, кажется, уже привык к состоянию войны. Человек с автоматом, висящим на бедре, катающийся на электронном скутере? Такая же часть городского пейзажа, как и вооруженная женщина-солдат в оливково-зеленой форме на доске заказов в ресторане быстрого питания. Сирена воздушной тревоги проносится по усаженным пальмами улицам уже не три раза в день, а раз в неделю. Толпы журналистов снова разлетелись по домам. За стойкой коктейль-бара сотрудник CNN самодовольно сообщает нам, что из его станции здесь осталось «всего 20 или 30 человек». В Mike’s Place – баре на набережной, где в 2003 году подорвал себя террорист-смертник, – певец напевает «Don’t stop me now!» группы Queen в стоящий микрофон, в то время как четверо израильских парней посасывают косяк на террасе. Жизнь продолжается. Как-то так. Но Офир Вайнберг говорит: «Я не могу вернуться к прежней жизни. Для меня не существует ежедневной рутины. Я не забываю. Ни на секунду». Она больше не работает. Она приостановила учебу на факультете управления бизнесом. «Все, что я делаю, – это участвую в этой борьбе», – говорит она. Эта борьба обошла полмира. Она побывала в Париже, Гааге и Лос-Анджелесе. Она встречалась с Олафом Шольцем в Берлине, Маркусом Зёдером во время его визита в Израиль и теперь с Зайбертом.
Может ли когда-нибудь наступить мир на Ближнем Востоке?
Теперь она ожидает таких же дипломатических усилий от Нетаньяху и его западных союзников, включая Германию – ее мать когда-то эмигрировала в Израиль из Висбадена. «Самый эффективный способ вернуть заложников – это переговоры, – говорит она, – но Израиль не может сделать это в одиночку. Ему нужна международная поддержка, чтобы оказать давление на ХАМАС». Действительно ли все так просто? Повлечет ли за собой давление со стороны семей заложников давление со стороны Запада? Повлечет ли трагическая судьба трех из сотен заложников за собой переосмысление израильского руководства? А затем – новая сделка, молчаливое оружие, мир в какой-то момент? Правительство США, ближайший союзник Нетаньяху, все чаще критикует разрушительное наземное наступление ЦАХАЛа в Газе, в результате которого погибли тысячи мирных жителей. Но внезапно заговорили и о новом соглашении о заложниках. Давид Барнеа, директор израильской секретной службы «Моссад», должен встретиться с Мохаммедом бен Абдельрахманом Аль Тани, главой правительства Катара, который стал посредником в заключении первого соглашения о прекращении огня, в одном из секретных мест в Европе в течение выходных.
Надпись «SOS» была нарисована на стене одного из домов.
В пятницу Нетаньяху заявил, что из этого инцидента необходимо извлечь уроки. Вероятно, он имел в виду, прежде всего, военную тематику, а не общую. У ЦАХАЛа теперь есть новый оперативный протокол. Он был передан всем наземным войскам в Газе. Тот факт, что заложники могут свободно ходить по зоне боевых действий без своих мучителей из ХАМАСа, видимо, не был учтен заранее. За два дня до гибели Йотама Хаима, Самера Эль-Талалки и Алона Лулу Шамриза солдаты ЦАХАЛа обнаружили в нескольких сотнях метров от них два сообщения, нарисованные аэрозольной краской на стенах: «SOS», – гласила надпись на английском языке. «Помогите, три заложника» – на иврите. Связь между этими событиями все еще расследуется.
Читайте также:
- Почему немцы гладят упаковочную бумагу на Рождество
- Чего ожидать от новой коалиции консерваторов в Гессене
- Как подорожает жизнь в Германии в 2024 году
Источник: www.stern.de
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
