Премьер-министр Косово Альбин Курти: «Мы постоянно чувствуем агрессию Сербии»
Перед парламентскими выборами в Сербии – Премьер-министр Косово Альбин Курти: «Мы постоянно чувствуем агрессию Сербии»
Господин премьер-министр, 15 лет назад Республика Косово объявила о своей независимости от Сербии. С тех пор большинство немцев потеряли эту страну из виду. Какой страной является Косово сегодня, по вашему мнению? Косово – демократическая, суверенная и независимая страна, которая стремится вступить в Европейский союз и НАТО. Нас признали 117 стран мира, в том числе 22 из 27 стран-членов ЕС. В следующем году наш государственный бюджет будет на 35 процентов больше, чем в 2021 году, когда я стал премьер-министром. Нам удалось увеличить налоговые поступления на две трети без изменения налоговой политики. Прямые инвестиции из-за рубежа удвоились. И наш имидж улучшился: мы поднялись на 20 мест в индексе восприятия коррупции Transparency International.
Теперь вы занимаете 84‑е место из 180 стран, участвовавших в исследовании, что немного выше центра. Да, но речь идет о тенденции, которая явно положительная. И сейчас мы являемся лучшей страной на Западных Балканах по уровню коррупции.
В этом году неоднократно поступали сообщения об эскалации насилия в Косово, последним из которых стало нападение сербских военизированных формирований в Косово в сентябре. Возможна ли новая война в Косово?У нас агрессивный сосед, который нас не признает.
Да,все наши проблемы с национальной безопасностью, государственным суверенитетом и территориальной целостностью исходят оттуда. Наше население на 93 процента состоит из албанцев, но у нас также есть четыре процента сербов и других меньшинств. У нас есть позитивная дискриминация: 20 из 120 мест в парламенте зарезервированы за определенными меньшинствами, но сербы бойкотируют их места, потому что Белград говорит им об этом. Мы поддерживаем сербов в Косово различными способами: строим дома, помогаем начинающим фермерам – об этом заботится мой министр по делам общин и возвращения Ненад Рашич, серб. Но чем больше добра мы делаем для сербов в Косово, тем более нервным и агрессивным становится Белград. В последние годы Белград стал еще более нервным, потому что поддержка отделения партии президента Вучича там упала до восьми процентов. В то же время при моем правительстве мы добились больших успехов в борьбе с организованной преступностью. И это заставило некоторых людей на севере Косово сильно нервничать, потому что они использовали этот регион в своих интересах. Кульминацией стало террористическое нападение на Косово 24 сентября, совершенное военизированными формированиями, подготовленными Белградом и действующими от его имени. Они приехали, чтобы разжечь новые конфликты. Белград не может смириться с тем, что наша страна успешна.
Тогда, 24 сентября, люди в масках вступили в перестрелку с косовскими полицейскими на севере Косово, предварительно перекрыв дороги вокруг деревни, где проживает большинство сербов. Вы можете доказать, что это нападение было совершено по приказу или с ведома президента Сербии?Это нападение было совершено военизированными формированиями, которые получали приказы непосредственно из Белграда. И есть только Вучич, потому что Сербия в политическом плане – это шоу одного человека. У нас также есть доказательства того, что сербская армия дала этим людям оружие. А фигура, возглавлявшая эти военизированные формирования, – Милан Радойчич. Мы его хорошо знаем, он был одним из лидеров организованной преступности. В 1990‑е годы, когда у власти в Сербии находился Милошевич, преступники становились преступниками во имя национализма и ненависти к другим. А сегодня мы видим, что некоторые преступники хотят стать политиками. В Косово это уже невозможно. Вот почему такие люди, как Милан Радойчич, сегодня находятся в Сербии.
Позвольте мне вернуться к моему первоначальному вопросу: Возможна ли новая война за Косово? Мы не можем исключить возможность нападения, потому что это не зависит от нас. Но мы бдительны и опираемся на поддержку наших собственных войск и войск наших союзников по НАТО, которые после сентябрьского нападения активизировали свою поддержку, чтобы обеспечить безопасность нашей страны. Более того, инвестируя в наши вооруженные силы, мы выполняем критерий выделения двух процентов ВВП на оборону. При демократии избранные лидеры должны нести ответственность за свои действия. Это приводит к предсказуемости. Но диктатура создает опасность. Вы не знаете, что Вучич в один прекрасный день прикажет сделать своей полиции и армии. Мы постоянно чувствуем агрессию Сербии: У них 48 передовых баз армии и жандармерии вокруг Косово – в форме подковы.
Сдругой стороны, президент Вучич – это тот человек, с которым нужно как-то справляться, потому что политическое будущее Косова в Европе зависит от какого-то признания со стороны Сербии, и даже больше того: с 27 февраля этого года у нас даже есть соглашение, так называемое «Охридское соглашение», которое похоже на Основной договор, заключенный между Западной Германией и Восточной Германией в 1972 году: Живи и дай жить, фактическое признание другого.
Но сохранилось ли это соглашение после многочисленных эскалаций в этом году?Но каждую неделю сербская сторона нарушает соглашение, особенно четвертую статью: она ведет агрессивную кампанию против приема Косова в международные организации. Более того, президент Вучич не подписал соглашение: Он говорит, что принял его не по существу, а только как концепцию. Самая большая проблема заключается в том, что ЕС не предпринимает никаких действий, когда Сербия нарушает соглашения.
Некоторые говорят, что Евросоюз не предпринимает никаких действий, потому что в настоящее время он изо всех сил пытается задобрить Сербию:Европейская сторона слишком опасается, что Сербия будет развиваться в направлении Беларуси. Но развитие уже идет в этом направлении. Я помню своих друзей в европейской дипломатии, которые говорили мне перед президентскими и парламентскими выборами в апреле 2022 года: подожди и увидишь, выборы в Сербии приведут к изменению курса в сторону Запада. Но этого не произошло. Большинство западных дипломатов и лиц, ответственных за внешнюю политику, либо боятся потерять Сербию вообще, либо считают, что могут каким-то образом все же поставить Сербию на путь к Западу – нужно только подождать еще немного. Но это не работает.
С геополитической точки зрения Вучич находится в удобном положении. Он хочет сидеть на четырех стульях одновременно.
Ему нужны деньги от ЕС, доллары от США, но прежде всего он хочет китайских инвестиций и российского оружия.Это может быть хорошо для него, но не для народа Сербии. Такая политика недолговечна, это все равно что пить морскую воду, чтобы утолить жажду.
В воскресенье в Сербии будет избран новый парламент. Ожидаете ли вы какого-либо положительного импульса для сближения между Косово и Сербией? Это всего лишь парламентские выборы, а в Сербии все решает президент. Я думаю, что Сербия приняла геополитическое решение: они не будут отделяться от России. И они ведут себя так агрессивно по отношению к Косово, потому что хотят доказать русским, что они лояльный прокси. Я думаю, будет эффект, если ЕС и США действительно применят свою дубинку против Белграда. Если бы они снова ввели визовый режим или заморозили финансовую помощь, потому что Сербия ведет себя как доверенное лицо России, то это привело бы к переменам.
На данный момент, похоже, происходит обратное: Летом США и ЕС ввелисанкции противвашего правительства : вы и другие представители правительства больше не можете совершать государственные визиты в ЕС и США, средства были заморожены.В апреле были совершены нападения на наши полицейские подразделения и солдат КФОР после того, как мы попытались заставить мэров войти в свои офисы на севере Косово. Но мы продолжаем проводить встречи и тесно сотрудничать с лидерами ЕС и США.
Мэры, которыенебылиизбраны;мэры, которые были избраны, но не имели достаточной легитимности, поскольку явка на выборах была низкой.
Да, но у них не было возможности участвовать в выборах,потому чтоу Белграда были люди на местах, которые препятствовали этому. ЕС и США считали, что причиной насилия была наша попытка добиться избрания мэров. Один из моих европейских друзей сказал мне: «Вы ответственны за вспышку насилия. Но здесь, на севере, нет вулканов. За вспышками насилия стоят агенты, имена и структуры. Мы заявили об этом еще в июне, а после нападения военизированных формирований в конце сентября это стало очевидным для всех. Но есть определенное нежелание отменять меры – как они официально называются – против нас. По иронии судьбы, первым от этих санкций пострадал мой сербский министр Ненад Рашич: в июне его встреча с представителями ЕС в Брюсселе была отменена.
Будутли санкции против вас отменены в ближайшее время?С 1 января Косово получит от ЕС облегчение визового режима. Мы подали заявку на членство в ЕС год назад – в следующем году, надеюсь, нам официально предоставят статус кандидата. Мы хотим получить необходимые тысячи вопросов от госпожи фон дер Ляйен, и я готов терпеливо отвечать на них. И мы хотим стать членом Совета Европы в 2024 году, потому что мы придерживаемся основополагающих принципов демократии, прав человека и верховенства закона».
В последнее время в ЕС становится все больше трещин: не только между отдельными государствами, но и в руководстве, например, между Урсулой фон дер Ляйен и Шарлем Мишелем. Является ли для вас проблемой то, что Брюссель не выступает единым фронтом? ЕС – это самый важный политический проект для мира и процветания со времен Второй мировой войны. И здесь всегда будет конкуренция. Но я надеюсь, что сотрудничество будет преобладать. Тот, кто думает, что сможет укрепить свое государство за счет ослабления ЕС, ошибается. От этого выигрывает только Российская Федерация.
Какой процент бюджета Косово зависит от западных институтов?Не очень большой. Однако наш бюджет формируется за счет народа. Большая часть наших денег поступает от диаспоры: только в Германии проживает более полумиллиона косоваров, в Швейцарии – 250 000, 20 процентов нашего ВВП – это денежные переводы от нашей диаспоры. Кстати, это еще одна причина, по которой Германия так важна для нашего будущего. Некоторые из наших лучших профессоров и студентов находятся сегодня с вами, но мы хотим превратить утечку мозгов в их приток, то есть вернуть людей обратно. Именно поэтому у нас есть Министерство иностранных дел и диаспоры. Кстати, слово «образование» я тоже узнал от нашей диаспоры – теперь это мое любимое слово в немецком языке.
Читайте также:
- Почему немцы гладят упаковочную бумагу на Рождество
- Чего ожидать от новой коалиции консерваторов в Гессене
- Как подорожает жизнь в Германии в 2024 году
Источник: www.stern.de
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
