«На Рождество хочется снова стать ребенком».
«На Рождество хочется снова стать ребенком».
В канун Рождества в шале в швейцарских Альпах собирается семья: мама, папа, трое взрослых детей со своей семьей, дети и домашние животные. Вскоре их заносит снегом. «В этом уединении с вами что-то происходит», – говорит Александр Оеткер о своем рождественском романе «Тихая ночь в снегу», который определенно не является триллером.
ntv.de: Вы писали криминальные, кулинарные и романтические романы, так почему же вы написали рождественскую книгу именно сейчас?
Александр Оеткер: Будь то криминальный триллер или роман, в конечном итоге речь всегда идет о персонажах. А Рождество больше, чем любое другое время, связано с людьми и личностями, потому что все просто объединяется. Всем нам знакомы Рождества, когда вы едете к родителям или встречаетесь с друзьями, возлагая на них большие надежды. И поскольку ожидания так высоки, реальность не может их оправдать. Гармония, которую вы прописываете для себя, не может реализоваться, и ситуация взрывается. Мне было невероятно интересно написать об этом, да еще в такие сжатые сроки.
Что в этом такого привлекательного?
Мне нравится, когда это камерная пьеса и все происходит в один день, как в этой горной хижине в швейцарских Альпах. Маттерхорн за дверью, снег. Все за окном прекрасно. Затем собирается семья, три поколения. И происходит то, что происходит с каждым из нас, я думаю. Для меня было важно, чтобы это не было так преувеличено, но чтобы вы подумали, что именно это могло случиться с нами. Но все оказалось немного хуже.
Когда и как вы написали книгу?
Я сидел зимой в снегу. В 2022 году у меня был очень изнурительный год, а в начале января я отправился в тихий монастырь, на две недели в Мекленбург, в обстановку не слишком строгую, а скорее немного буддистскую и роскошную. Я просто не хотел разговаривать в течение двух недель. Что я, собственно, и сделал. Один раз я пела в душе, а в остальное время совершала долгие прогулки и, по сути, написала всю книгу за эти две недели. Это было невероятно насыщенное время, которое я определенно хотел бы повторить, потому что это было просто здорово – вести такой внутренний диалог с самим собой. В результате получилась эта книга, которая на самом деле является громкой книгой, потому что в ней много разговоров.
Насколько важны были декорации для «Тихой ночи в снегу»? Насколько важно, что там был снег, отличный рождественский ужин, шале?
В конце концов, это то же самое, что и в моих французских криминальных романах: обстановка должна быть правильной, потому что люди хотят помечтать. Думаю, мало кто захочет читать книгу о Рождестве в доме с террасой в Оер-Эркеншвике. Дом, о котором идет речь в книге, – это дом отдыха моей лучшей подруги, которая родом из Вале. Однажды я сама оказалась там в снегу, к сожалению, не на Рождество, и стала свидетелем схода лавины. Выбраться оттуда было просто невозможно. Снега было так много, что все долины были закрыты. Подъемников больше не было, а состояние дорог было не таким, чтобы можно было кататься на лыжах. Даже на лыжах нельзя было кататься, потому что снег шел так сильно, что это было слишком опасно. Так что мы сидели в этом доме и вели интересные разговоры и откровения. В таком уединении с тобой что-то происходит, и жизнь приобретает совершенно новую динамику. А еще я потерял ключи от машины во время катания на санках, как в книге. Мы искали их несколько дней, потому что это была машина напрокат, и мне пришлось искать ключи заново. Как и в каждой книге, в ней есть биографические моменты. И для меня было невероятно важно написать такую семейную историю в этом отдаленном месте, которая была бы правдоподобной, но в то же время увлекательной.
Есть братья и сестры, которые уже выросли, два брата и сестра. Это также классическое созвездие, у них есть общие воспоминания. Теперь они выросли и стали немного чужими друг другу. О чем вы думали?
Я рос единственным ребенком. У меня есть братья и сестры, которые живут за границей, но я никогда не была с ними знакома. Мне всегда очень хотелось иметь такую общину, особенно на семейных праздниках. Сейчас мы находимся в лоскутной ситуации, даже со старшими детьми. Мои сыновья еще маленькие и, естественно, хотят быть вместе в одни дни много, а в другие – совсем мало. Когда вы становитесь старше, вы проводите вместе больше времени. А когда вам 18 или 20 лет, вы, естественно, становитесь чужими, если все идет нормально. Так что вы всегда остаетесь рядом, но все равно идете каждый своей дорогой. Но на Рождество все снова становятся детьми. И что тогда происходит? Ситуации всегда взрываются, потому что у детей возникает своего рода дежа вю. Мне это хорошо знакомо по последним годам, когда я еще праздновала с родителями. Я часто думал: «Я уже не ребенок, и не надо обращаться со мной как с ребенком». И в то же время на Рождество хочется снова стать ребенком. Я пыталась уловить эту динамику, которую еще не разрешила внутри себя. Я считаю, что не всегда нужно давать ответы, можно дать людям почувствовать: Я тоже не знаю, почему все так, но это так, и ты не один.
То же самое, наверное, можно сказать и о родителях, которые естественным образом освоились в этой жизни, не живя непосредственно со своими детьми, и теперь должны быть такими, как раньше.
Именно так было каждый год до начала этой книги. И в этом романе это тоже нарушается. Теперь они говорят, что у нас тоже есть право вести счастливую неродительскую жизнь и что мы далеко не старая шляпа. Я думаю, что этот год был годом, когда действительно нужно желать великих вещей для мира, но также и на личном уровне. Просто сказать: я могу измениться, сколько бы мне ни было лет. И я хочу измениться сейчас, потому что сейчас такие тяжелые времена. Вы должны поддаться своему желанию развиваться дальше, развиваться по-другому или быть с самим собой.
Как журналист, вы также смотрите на год по-другому. И тогда такая книга, как эта, возможно, является почти эскапистской. Она просто о маленьких вещах в жизни, которые, возможно, также очень велики. Каково это для вас?
Да, это можно назвать эскапизмом. Я знаю, что в Германии существует большая проблема с развлекательной литературой. Если книга не попадает на тематические страницы, значит, это не литература. Я с этим категорически не согласен. Мои криминальные романы также рассказывают невероятно много об обществе во Франции. Тем не менее, это криминальные романы для людей, которые не очень любят криминальные романы, потому что они бескровные. Для меня это очень важно. Точно так же и с этим рождественским романом. После этого года я верю, что люди очень хотят внутренней гармонии. Это не значит, что они уклоняются от нее или идут по миру с мигалками. Но литература также может заставить людей задуматься о себе, а не о главных мировых кризисах. Ей также нужны тихие времена. Вот почему я пишу романы, которые имеют отношение к обычным людям, не игнорируя реальность. Речь идет о маленьких вопросах, которые, конечно, в конечном итоге являются большими вопросами для всех нас. В конце концов, мы сидим не в Совете Безопасности ООН на Рождество, а за маминым столом с сосисками и картофельным салатом. А потом речь идет об очень личных вопросах, которыми пренебрегают круглый год, потому что мы все мыслим большими циклами и беспокоимся о мире, экономике Германии и о том, выдержит ли коалиция светофоров. В конце концов, это книга, которая показывает: Если дела в светофорной коалиции идут неважно, почему они должны идти хорошо дома?
Сольвейг Бах побеседовала с Александром Оеткером
Читайте также:
- Двум мужчинам удается сбежать из берлинского исправительного учреждения
- Пожар в жилом доме: пожарная бригада эвакуирует 14 человек
- Шнидер выступает за реформирование долгового тормоза
Источник: www.ntv.de
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
