«Теперь все украинцы — армия»: интервью жены Зеленского
Первая леди Украины Елена Зеленская поговорила с корреспондентом журнала Vogue и рассказала о войне в Украине. Вот что вошло в интервью.
Читайте также: «За детей»: Зеленский опубликовал страшные кадры из Краматорска.
О первых днях войны
Очень хорошо помню начало. Это был обычный рабочий день и вечер: дети возвращаются из школы, обычные домашние дела, подготовка к следующему учебному дню… Мы были напряжены. Все вокруг говорили о возможном вторжении. Но до последней минуты нельзя было поверить, что это произойдет… в 21 веке? В современном мире?
“We are all Ukrainians first, and then everything else,” says Ukrainian First Lady Olena Zelenska. https://t.co/PrrmSJ9bkG
— Vogue Magazine (@voguemagazine) April 8, 2022
Я проснулась где-то между 4 и 5 утра из-за стука. Я не сразу поняла, что это был взрыв. Я не понимала, что это может быть. Мужа не было в постели. Но когда я встала, то увидела его уже одетого, как обычно, в костюм (это был последний раз, когда я видела его в костюме и белой рубашке — отныне он военный). «Началось». Это все, что он сказал.
Я бы не сказала, что была паника. Скорее растерянность. «Что нам делать с детьми?». «Подожди, — сказал он, — я дам тебе знать. На всякий случай соберите предметы первой необходимости и документы». И ушел из дома.
Детям ничего объяснять не пришлось. Они все видят, как и каждый ребенок в Украине. Конечно, это не то, что должны видеть дети – но дети очень честны и искренни. От них ничего не скроешь. Поэтому лучшая стратегия — это правда.
Мы все обсудили с дочерью и сыном. Я попыталась ответить на их вопросы. Мы много говорим, потому что говорить о том, что болит, не хранить молчание — это проверенная психологическая стратегия. Это работает.
О собственных переживаниях
Война сразу соединила личное и общественное. И это, наверное, роковая ошибка напавшего на нас тирана. Мы все — сначала украинцы, а потом все остальное. Он хотел нас разделить, раздробить, спровоцировать внутреннюю конфронтацию, но с украинцами это невозможно. Когда кого-то из нас пытают, насилуют или убивают, мы чувствуем, что всех нас пытают, насилуют или убивают.
Нам не нужна пропаганда, чтобы чувствовать гражданское сознание и сопротивляться. Именно эта личная злость и боль, которую мы все чувствуем, моментально активизирует жажду действовать, сопротивляться агрессии, отстаивать свою свободу. Все делают это как могут: солдаты — с оружием в руках, учителя — продолжая учить, врачи — проводя сложные операции под обстрелами.
Все стали волонтерами – художники, рестораторы, парикмахеры – пока варвары пытаются захватить нашу страну. Я видела, как это пробуждает в наших детях глубочайшие патриотические чувства. Не только в моих детях, но и во всех детях Украины. Они вырастут патриотами и защитниками своей Родины.
В начале было не до эмоций. Нужно было заботиться о детях, об их эмоциональном состоянии. Поэтому я старалась быть уверенной, улыбчивой, энергичной, объясняя им, что да, надо спуститься в подвал и поэтому нельзя включать свет. Я попыталась оптимистично ответить на их вопрос: «Когда мы увидим папу?» — «Скоро».
В те первые дни я надеялась, что мы сможем остаться с ним. Но офис президента превратился в военный объект, и нам с детьми запретили там оставаться. Нам приказали перебраться в безопасное место – если в Украине сейчас можно найти безопасное место… С тех пор мы общаемся с Владимиром только по телефону.
Об украинских женщинах
К третьему дню войны в бомбоубежище родился украинский ребенок. И после этого тысячам женщин пришлось рожать в бомбоубежищах, потому что мы видели, что может случиться с родильными домами, подобными мариупольскому, который бомбили русские. Есть проблема и с лечением детей, особенно с тяжелыми заболеваниями. Мамы и бабушки месяцами живут в больницах с такими детьми. И теперь мы все должны увозить их на лечение за границу.
Женщинам приходилось покидать оккупированные города, такие как Буча и Гостомель, рискуя жизнью под огнем, с детьми и стариками, часто пешком, часто без мужчин, потому что мужчин оккупанты не отпускали. Мир увидел это в начале марта, когда люди переходили по взорванному мосту из города Ирпень.
И теперь, когда эти города деоккупированы, мы больше знаем о том, с чем столкнулись украинские женщины: полная незащищенность, угроза насилия. Здесь должно быть проведено международное расследование.
А сколько женщин осталось в оккупированных городах Херсоне, Мелитополе, Бердянске? Они не могут даже своим родным рассказать, что с ними происходит, потому что нет связи, а любые попытки выйти на связь отслеживаются.
В развалинах Мариуполя находятся десятки тысяч женщин с детьми. И можно только представить, какой кошмар они переживают, ища еду под огнем уже месяц, потому что гуманитарную помощь не пускают.
О действиях других стран
Я надеюсь, что мы не единственные, кто видит послание, которое посылает Россия. Это сообщение адресовано не только нам. Это их послание миру! Это может случиться с любой страной, которая не нравится России.
Мы просили закрыть небо над нами, чтобы украинцы не погибли. Но НАТО посчитало это прямым конфликтом с Россией. Итак, могу ли я сейчас сказать, что в дальнейших смертях виновата только Россия? Риторический вопрос. Вы спрашиваете, правильный ли это шаг для Соединенных Штатов. Я говорю — и это справедливо не только для США — дайте жесткий ответ на действия агрессора, иначе агрессор будет побужден к движению.
Россия знает, что Запад не закроет небо, и этот факт побуждает ее к зверствам. Демократический мир должен объединиться и дать жесткий ответ, тем самым показав, что в 21 веке нет места убийствам мирных жителей и посягательствам на чужую территорию.
Я видела карикатуру на НАТО и мировые организации, наблюдающие за падающим домом с надписью «УКРАИНА». Возможно, это было преувеличением — потому что Украина получает оружие. Но нам тоже нужна защита!
Правда, такая защита предоставляется тем, кто уехал за границу. Миллионы наших женщин и детей теперь получают помощь как от правительств, так и от миллионов простых людей в Европейском союзе. Я бесконечно благодарна за это.
О жизни и надежде
Я сейчас живу так же, как и другие украинцы. У всех нас есть одно большое желание: увидеть мир. А я, как и каждая мать и жена, постоянно переживаю за мужа и делаю все, чтобы мои дети были в безопасности.
Моя семья, как и каждый украинец, и мои соотечественники – невероятные люди, которые организовались, чтобы помогать армии и помогать друг другу. Теперь все украинцы – армия. Каждый делает то, что может. Есть рассказы о бабушках, которые пекут хлеб для армии только потому, что чувствуют этот порыв. Они хотят приблизить победу.
Вот такие украинцы. Мы все надеемся на них. Мы надеемся на себя.
Примерно через неделю после начала войны я обзвонила всех, пытаясь узнать, где мои родственники и живы ли они. И в один момент я поняла, что не знаю, увижу ли я их когда-нибудь снова – тех, кого я люблю, моих любимых людей! Это был, наверное, первый раз, когда я плакала — первый раз, когда я отпустила свои эмоции. Я не могла этого вынести.
Я всегда буду помнить своих знакомых и друзей, всех мужчин и мальчишек в военной форме. Я всегда буду помнить, какие смелые мои подруги! На что способны эти женщины – хрупкие и элегантные в мирное время – когда вокруг война! Их истории вдохновляют меня. Я так горжусь ими. И я мечтаю увидеть их снова.
Читайте также:
- Запрещенное интервью Зеленского российским СМИ
- Карл Лаутербах о войне в Украине, бундесвере и Шредере
- Эксклюзив: беженцы из Украины рассказали о жизни в Германии
Читайте также:
Ах, как проникновенно! Какая трагичность в написанном из… Ниццы? Оу… Мадам… А почему вы не госпитале около раненных защитников Украины? Ах, да, это мерзость, кровь, кишки. Это же не крокодильими слезами рыдать на «трупами» в Буче, поедая на завтрак убитых детей Донбасса и Луганска.
Посмотрим кому она будет давать интервью когда закончится война,ни она ни ее муженек никому не будет нужен