Интервью с Владимиром Миловым. Чего ожидать от выборов в России?

Интервью с Владимиром Миловым

Сегодня мы поговорим с российским оппозиционным политиком, ближайшим соратником Алексея Навального Владимиром Миловым. Полгода назад он вынужден был уехать из России и сейчас активно ведет свою политическую борьбу из-за рубежа. Чего стоит ожидать от выборов в России, которые состоятся уже в эти выходные? Как они повлияют на выборы президента в 2024 году и какие планы у оппозиции? Обо всем этом читайте в нашем интервью.

- Что Вы думаете о списке «Умного голосования», который вчера опубликовала команда Навального?

Непростая история. Это сложный механизм, потому что фактически все сейчас задавлено с точки зрения нормальной социологии, и понятно, что у оппозиции – проблемы с ресурсами. А для того чтобы понять, кто лучший кандидат, ресурсы нужны большие, нужно проводить серьезные исследования и так далее. Поэтому здесь это все делалось в таких сложных условиях. К тому же реально хороших кандидатов не осталось. Поснимали всех, кто действительно представлял для единороссов реальную угрозу. Округа «засушили».

Например, на юго-западе Москвы, в 209 округе, где я жил много лет, это первые выборы на моей памяти, где нет вообще ни одного более или менее сильного кандидата. Там «Умное голосование» поддержало Игоря Николаева, он кандидат от «Яблока», но он в этом округе не живет и никогда здесь не баллотировался. Он всегда выдвигался на «Соколе». Его мало знают жители, он не успел провести какую-то большую кампанию.

Коллеги, которые занимались «Умным голосованием», провели очень большую работу, внимательно все округа изучили и, на мой взгляд, в целом выбрали наилучшее из того, что может быть. Посмотрим, насколько люди на это откликнутся. Я вижу, что есть сильный запрос: люди хотят голосовать за кандидатов и партии, которые им нравятся. А вот эта идея – «не важно, за кого вы голосуете, лишь бы выиграть у «Единой России» – далеко не всем понятна. Поэтому многие хотели бы, что бы в рекомендациях были те кандидаты, которые им нравятся. Но всех, естественно, таким образом удовлетворить не смогли, однако это единственный способ, который реально работает.

Посмотрим. Мы видим, что большая часть оппозиционной аудитории хочет именно хорошего кандидата, но такого выбора сейчас нет. В таких сложных условиях приходится этот механизм обкатывать.

- Каких результатов Вы ожидаете?

Я ожидаю как минимум нескольких очень серьезных ударов по Путину и «Единой России» в результате выборов. Первое – это то, что «Единая Россия» получит меньше 50% по списку. Я думаю, что это гарантированно случится. Просто не вижу другого варианта. Даже ВЦИОМ дает им 42%. Причем надо понимать, что это завышенный показатель: рейтинг поддержки у них – 29%. Например, 5 лет назад, перед предыдущими выборами, у них был рейтинг поддержки – 41%, а на выборах они получили 54%. Я не вижу, как из рейтинга поддержки в 29% может получиться 42%.

Это очень важно, потому что у нас голосование референдумного типа. Это референдум о доверии власти. Меньше 50% на референдуме означает проигрыш.

Второй момент: партию в этот раз вел в бой лично Путин. Он на съезде озвучил пятерку, он вылезал со всеми этими популистскими темами типа выплат 10 тысяч пенсионерам. И это никак не помогло рейтингу. Никто не помог: ни Шойгу, ни Лавров, ни Проценко. Для Путина это страшный удар.

Эти выборы – самое большое федеральное событие перед 2024 годом, когда Путин хочет продлить себе президентский срок. Очень важно, чтобы он вошел «опущенным», чтобы он почувствовал себя хромой уткой, потому что ему вынесли референдум о недоверии. Тем более что эта Государственная Дума и будет принимать решения по назначению выборов Президента и правил их проведения, в соответствии с поправками в Конституцию.

Кроме того, я жду появления какой-то бойкой фракции из десятков человек, которая не будет согласна с официальной линией администрации президента. Это очень важно, потому что Путин старался насадить по всем вопросам абсолютное единодушие, все фракции голосовали единогласно. Если там появится несколько десятков депутатов, которые будут вести себя иначе, чем диктует администрация президента, это создаст очень серьезный плацдарм для борьбы и трибуны внутри власти.

Я думаю, что у них будут довольно заметные поражения в регионах. Например, в Хабаровске. Поэтому, мне кажется, что, несмотря на то, что формально они, скорее всего, удержат контроль, будет несколько очень болезненных ударов по Путину. Это крайне важно для того, чтобы задать вектор на оставшиеся два с половиной года.

- Вы думаете, этот результат повлияет на решение Путина продлить себе президентский срок? Или это приведет только к очередному закручиванию гаек?

Я думаю, что любые попытки что-то закручивать вызовут серьезные противодействия. Нынешние протестные настроения являются следствием этого закручивания гаек. Если Путин выберет репрессии как инструмент мягкого прохождения ситуации с продлением своего срока, то это вызовет еще больший рост недовольства. Политически это хорошо.

Сложно прогнозировать, как он будет себя вести, потому что он еще никогда не получал таких ударов. Но, что можно точно сказать, так это то, что все, кто внимательно следит за российской политикой, в том числе внутри правящей номенклатуры, очень хорошо прочитают этот сигнал. У Путина произошла очень серьезная осечка, как бы пропаганда ни пыталась это все заретушировать.

Тут не изучены последствия таких осечек, но этот факт хорош сам по себе. Это будет отличный прецедент, который задаст соответствующий тон: лидера пора менять.

- Какие у Вас планы после выборов?

Сначала надо будет проанализировать ситуацию. Но в любом случае надо будет максимально использовать те результаты, которых удастся достичь. Нужно наращивать пропагандистскую работу, потому что было видно по зимним и весенним митингам, что есть куда расти.

Сейчас главная история после этих выборов – вопрос о продлении срока Путина. Это будет центральным вопросом российской политики. Поэтому надо будет раскручивать тему, что Путин – это уже неадекватная опция и надо искать другие варианты движения страны вперед.

- Вы рассматриваете митинги как инструмент дальнейшей борьбы?

Мы рассматриваем митинги, но с ними есть две вещи. Во-первых, они имеют достаточно высокую цену. Власти больше всего напрягаются именно на митинги – они усиливают репрессии, посадки, аресты и так далее. Возникают новые уголовные дела, они изолируют всех активных оппозиционеров. Это очень высокая цена, поэтому устраивать митинги надо, понимая, что такая цена наступит. Отсюда второй вывод: митинги нужны тогда, когда они могут принести максимальный эффект. Это надо решать в зависимости от настроения людей.

- Что вы лично планируете делать после этих выборов?

Я планирую наращивать свою агитационно-просветительскую работу. Планирую число подписчиков своего канала довести до миллиона.

В целом, мне кажется, что, поскольку Путин громит всю независимую активность на земле, не только политическую, но и просто общественную, мы переходим в режим 70–80‑х годов и «голосов»: «Голоса Америки», ВВС, «Немецкой волны», которые мне все слушали, а их глушили. Условно говоря, нам надо будет работать с населением с безопасного расстояния, чтобы мы могли это делать. Современная инфраструктура это позволяет. Поэтому они все так переживают по поводу Интернета и собираются его прикрыть в каком-то виде. Но мы в любом случае найдем способ достучаться до избирателей.

- Что вы думаете о российской диаспоре за рубежом? Есть ли у нее какие-то возможности? Какие вы видите настроения?

Потенциально диаспора имеет огромные возможности. У нас везде фигурирует цифра около 2 миллионов избирателей – граждан с избирательным правом. Но это заниженная оценка, потому что это только люди, которые зарегистрированы в посольствах и консульствах. Но даже 2 миллиона человек – это столько, сколько надо, чтобы провести партию через 5%-ный барьер.

Но проблема диаспоры традиционно в том, что она политически неактивна и не участвует в политической деятельности. Это общий характер эмиграции из России, который шел еще с начала 90‑х годов, когда у нас открыли границы. У нас люди, когда уезжают, уезжают насовсем. Они рвут связи с родиной. Это очень отличает нас от, например, украинской, молдавской или грузинской диаспор, которые, проживая за рубежом, активно участвуют в делах своей исторической родины.

Но хорошая новость состоит в том, что сейчас я вижу, что люди, проживающие за рубежом и никогда не голосовавшие, начинают проявлять к этому интерес в гораздо большем масштабе, чем это было раньше.

- Может, сейчас ситуация меняется, потому что очень многим ярким, активным российским политикам (Вам в том числе) пришлось уехать за границу и теперь российской диаспоре есть к кому обратиться, с кем работать, советоваться и выстраивать рабочие отношения? Эти люди смогут заинтересовать диаспору российской политикой?

Любые процессы, связанные с Россией, с российским обществом – это не быстрое дело, потому что у нас в стране доминирует инерция. Люди просыпаются, но постепенно. Поэтому я вижу движение в этом направлении, в активизации диаспоры, но здесь вопрос в темпах и масштабах. Тут есть и много логистических сложностей. Например, многие страны, где живут русские, большие, и доехать до посольства – это не всегда легкая задача. Кроме того, наши посольства, как правило, не user friendly.

Я вижу, что есть люди, которые хотят проголосовать, но они просто не знают, как это сделать. Наши посольства не объясняют процедуру. Поэтому здорово, что появился такой ресурс, как «Голосование за рубежом». Мне сейчас есть куда отсылать людей, где им все подробно объяснят.

- Вы бы хотели вернуться в Россию?

Да.

- Как Вы думаете, когда появится такая возможность?

Пока таких условий нет. Я предпочитаю об этом не думать и какого-то таймера себе не ставить. Если не получается, ты начинаешь переживать, а на это сейчас нет времени. Сейчас главное для нас – работать. Но, в целом, я считаю свое пребывание за границей временным. И я вернусь, когда будут условия для ведения нормальной политической деятельности, чтобы не бояться стука полицейских в дверь.