Интеграция беженцев: российский и европейский подходы к проблеме
Foto: Shutterstock.com
Наблюдаемые в настоящее время миграционные волны захлестывают территорию Европейского союза, Ближнего Востока и отчасти Россию. Они приводят к постепенной дестабилизации социально-политической ситуации в районах скопления эмигрантов и способствуют разрушению местных социально-экономических устоев. Сотни тысяч людей покидают свою родину под воздействием разноплановых факторов: военных действий, этнических конфликтов, экономического кризиса, религиозных столкновений. В связи с этим европейскому сообществу жизненно необходим согласованный подход к интеграции современных миграционных потоков. Для этого требуется не только мониторинг ситуации, но и ее научное осмысление, с предложением конкретных инструментов и механизмов регулирования сложившейся ситуации. В представленной статье авторами исследуются каналы эмиграции и их локализация, выделяются условные подходы к интеграции эмигрантов в принимающее общество (на примере украинских эмигрантов в России и ливийских и сирийских ‒ в государствах ЕС). Методика исследования основана на использовании контент-анализа законодательных актов, материалов СМИ и средств коммуникации, освещающих современную миграционную ситуацию.
Миграционная ситуация, сложившаяся в период 2012–2016 гг. на Ближнем Востоке, на Украине, в странах Европейского союза и России, в очередной раз демонстрирует всему мировому сообществу, что в условиях глобализации любое необдуманное политическое действие или военный конфликт могут спровоцировать перемещение сотен тысяч людей. В этих масштабных внутренних миграциях и эмиграциях принимают участие представители многих народов и национальностей, которые достаточно сильно дифференцированы по экономическим, политическим, конфессиональным, социально-демографическим и территориальным характеристикам.
В миграционном потоке, который направлен в страны ЕС и Россию, можно условно выделить три канала эмиграции с более или менее четкой территориальной и этнической привязкой. Один из них ливийский. Он преимущественно ориентирован на достижение территории Италии. Через него проходят граждане Ливии, а также соседних африканских государств. Интенсификация ливийского канала эмиграции произошла в 2011 г. после начала в стране военных действий. С этого времени десятки тысяч людей эмигрируют из страны, переплывая через Средиземное море. Достигая Италии, они надеются получить официальный статус – беженец, который дает возможность оформить документы и получить помощь со стороны ЕС.
Следующий канал эмиграции можно условно обозначить как сирийский. Его крайне сложно связать с этническими и территориальными характеристиками. Общеизвестно, что под видом сирийских беженцев и эмигрантов скрываются представители других государств Ближнего Востока. Кроме того, сирийские беженцы используют в качестве плацдарма для попадания в страны ЕС не только побережье самой Сирии, но и Ливана и Турции. Именно к сирийскому каналу эмиграции приковано в настоящее время внимание всего мирового сообществ.
Сирийский канал эмиграции направлен на территорию Греции. Однако из-за экономического кризиса в этой стране роль Греции в планах эмигрантов и беженцев сведена лишь к временному плацдарму на пути в более обеспеченные и развитые страны ЕС. В отличие от ливийского канала эмиграции, сирийский более молодой и масштабный. Он будет сохранять ведущую роль в миграционном потоке, пока ситуация на Ближнем Востоке не перейдет от стадии перманентного военного конфликта к восстановлению общественно-политической стабильности и социально-экономической определенности.
Еще одним каналом эмиграции остается украинский. Он может быть четко привязан территориально и этнически. Как и ливийский канал, он возник отнюдь не после начала политического кризиса на территории Украины и военных действий на юго-востоке страны. Эмиграция граждан страны в государства Европы и ЕС наблюдалась на протяжении 1990‒2000‑х гг. В 2010 г. Всемирный банк признал маршрут между Украиной и Россией вторым наиболее крупным в мире коридором нелегальной миграции после мексиканско-американского.
Социально-политическая нестабильность на территории Украины спровоцировала миграционные процессы вынужденного характера. Поток эмигрантов и беженцев значительно возрос после начала боевых действий на Донбассе. В отличие от ливийского и сирийского каналов эмиграции, украинский носит многовекторный характер. В качестве приоритетных направлений потоки эмигрантов и беженцев направляются в Россию, государства ЕС и Белоруссию. По данным за 2012 г., на долю России приходилось 43% от трудовых мигрантов, а Испании – 5%.
На основании контент-анализа законодательных актов, материалов СМИ и средств коммуникации нами выделено два подхода к интеграции сирийских и ливийских эмигрантов в странах ЕС и украинских в России. Их условно можно обозначить как российский и европейский подходы.
Российский подход к интеграции украинских эмигрантов в принимающее общество ориентирован на создание максимально доступных условий въезда в страну и получения официальных разрешительных документов на пребывание и занятие легальной трудовой деятельностью. Российские власти не только стремятся узаконить статус прибывающих с Украины людей, но и как можно быстрее интегрировать их в новые социально-экономические условия. Первым шагом на этом пути является легализация эмигрантов и беженцев и наделение их юридическими правами и обязанностями. Наличие документов и разрешений на работу позволяет украинским гражданам занять свою нишу на рынке труда, частично или полностью восстановить свою материальную независимость.
Для этого в России применяется целый комплекс разноплановых мер. К их числу, несомненно, относится упрощение процедуры выдачи разрешительных документов. Для ускорения их оформления были открыты и действуют дополнительные офисы и кабинеты Федеральной миграционной службы России в местах наибольшего скопления граждан Украины. До 1 августа 2015 г. для них действовали преференции по пребыванию в России. После на правительственном уровне было принято решение о продлении на 90 суток после 1 августа срока пребывания в стране граждан Украины и лиц без гражданства, постоянно проживающих на территории Украины и прибывших на территорию России в экстренном массовом порядке. Принятые поправки касаются лиц, которые не успели получить в России временное убежище или другой документ о законности пребывания.
Во многих пограничных с Украиной субъектах России был проведен мониторинг рынка труда с целью выявления лакун, которые могли бы заполнить украинские эмигранты и беженцы. Информация о вакансиях и потребностях рынка труда была представлена на официальных сайтах и в общедоступных средствах массовой информации. В процессе решения проблем с расселением украинских эмигрантов были задействованы всевозможные средства: размещение у родственников, друзей и знакомых, в санаториях и гостиницах, в муниципальных строениях и в частном секторе у желающих принять у себя граждан Украины.
На социально-бытовое обустройство украинских беженцев и эмигрантов постоянно выделяются федеральные средства. Последние были ассигнованы 23 марта 2016 г. в размере 736 млн руб. Они распределены между Ростовской областью, Татарстаном, Приморским краем, Адыгеей и Калининградской областью.
Резюмируя, мы можем сделать вывод, что российский подход к интеграции украинских эмигрантов в принимающее общество носит целостный и многоаспектный характер. Он направлен на скорейшую и максимально удобную адаптацию прибывающих в новую политическую, экономическую и правовую реальность.
Европейский подход к интеграции мигрантов в принимающее общество, на наш взгляд, принципиально отличается от российского. Вопреки постоянным заявлениям европейских чиновников и политиков о формировании единого социально-экономического и культурного пространства позиции стран в отношении приема и адаптации мигрантов сильно разнятся. В странах ЕС происходит ужесточение пограничного контроля и миграционного законодательства.
При этом масштаб эмиграции в страны ЕС значительно уступает потоку с территории Украины в Россию. По данным агентства Евросоюза по безопасности внешних границ, за 2014 г. было зарегистрировано 280 тыс. беженцев, а в сентябре 2015 г. эта цифра превысила 500 тыс. В Европе существует вполне реальная возможность перераспределения эмигрантов и беженцев между наиболее обеспеченными и социально-благоустроенными государствами. Кроме того, во многих странах имеются многочисленные и хорошо организованные мусульманские общины. Они могут быть ключевыми посредниками между европейскими чиновниками и вновь прибывшими благодаря отсутствию языкового и религиозного барьеров.
Однако в последнее время повсеместно наблюдаются лишь ожесточенные дискуссии по вопросам размещения, обеспечения и легализации эмигрантов. Менее развитые в экономическом плане страны пытаются полностью отказаться от них, предоставив заниматься проблемами адаптации мигрантов своим соседям. Неоднозначно к эмигрантам относится население, некоторые местные политические и общественные организации. Серьезные протестные настроения проявляются в Венгрии, Чехии, Словакии, Польше, странах Прибалтики и Германии.
Практически не сдвинут с места вопрос об экономической адаптации эмигрантов. Вместо этого страны ЕС финансируют Турцию, которая не должна допускать беженцев в Европу. Вследствие этого миграционные потоки в государствах ЕС превращаются в дестабилизирующий фактор социального развития, усиливающий маргинализацию местных сообществ и вновь прибывших.
Резюмируя, мы можем заключить, что европейский подход к интеграции мигрантов в принимающее общество носит недостаточно скоординированный и ситуативный характер. Страны ЕС стараются переложить проблему адаптации эмигрантов друг на друга, усугубляя сложившуюся ситуацию, затягивая решение накопившихся проблем.
Институт социально-политических исследований РАН,
г. Краснодар, Россия
Читайте также:
Самые последние новости
