Василий Уткин. Вслед футбольному комментатору
Василий Уткин. Вслед футбольному комментатору
Читайте также: Конец прекрасной эпохи
Уходил Уткин в печали и печаль не скрывал. Он был отставлен и изгнан с массовых российских телеканалов за свою политическую позицию (хотя был человеком без политических амбиций). Жизнь не внушала ему надежд. Он вспоминал в интервью Ирине Шихман об олимпиаде 2014 года в Сочи: «К нам приехал весь мир. Нас полюбил весь мир. А потом оказалось, что мы все это время через дырку в тени мочой обменивались, а еще через две недели Крым оттяпали. Какие могут быть планы?».
Об Уткине в эти дни сказано много добрых слов. Вот несколько сетевых монологов.
Революционер
Экономист Константин Сонин. «Тем, кто не жил в 1990‑е, не понять, в какой мере Василий Уткин был революционером и создателем лучшего из того, что было в русской журналистике последних десятилетий. Неуклюжий и даже нелепый в эпоху социальных сетей, выброшенный из профессии, которую он, фактически, создал в России, он оставался гигантом и лучом света в темном царстве. Но чтобы видеть его реальную роль, надо знать, что было до.
В советское время футбол как телезрелище был не менее популярен, чем сейчас. Его было гораздо меньше – СССР находился в самоизоляции, с минимальным доступом к международным трансляции. К тому же советское телевидение было настолько примитивным, что и внутренних трансляций было очень мало. В этих условиях статус комментатора был невероятно высок. Их было, сколько, четыре, пять, семь всего? Без всякой смены, на протяжении десятилетий. По сравнению с нынешними футбольные комментаторами советские были как актеры классического театра по сравнению с современными. Больше школы, меньше чувства и драмы. Но, самое главное, они не разбирались, профессионально, в футболе.
Футбольная тележурналистика, которую создавал – создал, своим появлением – Уткин была на другом уровне знания о футболе. Сразу же стало ясно, что комментатор должен знать все об игроках, командах, тренерах, турнирах. В одном репортаже нового поколения было больше информации, чем в часовых трансляциях советского времени. …
Но «революция Уткина» не ограничивалась профессионализацией спортивного комментаторства. Он был первым российским журналистом, чье мнение – мнение, а не чин, доступ, или раскопанные материалы – меняло реальность. Если он писал, не приводя доказательств, что матч договорный – и инсайдеры, и болельщики знали, что матч договорный. Он не боялся высказывать мнения – про тактику, тренеров, футболистов – и эти мнения становились частью жизни всех, кто интересовался футболом. То есть, считай, всех. В эпоху «инфлюэнсеров» этим, кажется, не удивишь – теперь это целая профессия, в том числе и в спортивном мире. Так Уткин и создал в нашей стране эту профессию. Или, по другому сказать, был профессионалом задолго до того, как появилась профессия.
…В 2000‑е годы появились десятки замечательных комментаторов, некоторые из которых стали реальными легендами. И если покопаться в биографиях, многие – может, даже почти все – пришли в профессию, потому что был Уткин. Потому что можно не просто любить футбол, будучи умницей и интеллектуалом, можно не просто комментировать так, чтобы тебя слушали тысячи и миллионы, а можно быть настоящим участником этого огромного великого дела, футбола. Бить по мячу – мечта для других детей, а для таких, как мы – мечта была быть как Уткин.
Да и не только про мяч! Когда я начинал писать свои колонки, экономические и политические – в «Ведомости», в «Огонек», куда угодно – конечно, я хотел быть и как Сефир, и как Кругман, и как Доуд, знаменитые колумнисты того времени. Но еще больше – как Уткин! Так, чтобы слушали – и инсайдеры, и все остальные. Он мой ровесник, но и кумир в журналистике. И, как я понимаю для многих.
Эти же многие преуспели куда больше чем он – и в материальном смысле, и в профессиональном. Его биографию вполне можно написать как хронику неоправдавшихся надежд. Уткин был очень многим, но мог быть гораздо больше. Мог комментировать самые важные матчи эпохи, мог не тратить время на онлайн-ругань с вечерними и ночными мудозвонами, мог лучше выбирать площадки и форумы для высказываний. Но может, вот эта неспособность пойти на мелкие компромиссы – в том числе и со своими привычками, и сделала его сначала революционером, а потом легендой.
То, насколько ясно он все понимал, и насколько не готов был менять свои взгляды для собственной выгоды, понятно из его политических взглядов. Он был против войны с Украиной, а до этого – против набирающей силы путинской диктатуры, репрессий, первой войны, затеянной Путиным на Донбассе. Он не был ни в каком смысле политическим активистом, но раз высказав, пусть очень кратко, свое мнение, от него не отказывался. Его выдавили с госканалов, с МатчТВ, хотя он на голову превосходил всех комментаторов, работавших там. Путинское время – это время торжества серости и посредственности, и Уткин, человек выдающийся, выпал из нее раньше других. У него, человека неполитического, всегда была возможность вернуться в эфир – и даже не надо было бы публично присягать на верность, надо было бы просто стереть давнюю запись в соцсетях, появиться где-то на фото с начальством, пойти на совсем маленькие компромиссы. А он не шел.
Это было здорово, что его взяли сыграть роли в лучших элитарных комедиях 2010‑х, ставших теперь памятниками безвозвратно ушедшей эпохи. В «Дне выборов» он сыграл маленькую, но важную роль, в «Дне выборов‑2» превратив ее в шедевр. Помните ту карусель на берегу Волги? В «О чем говорят мужчины» на его месте мог быть кто угодно другой, но это камео – может быть, самый лучший трибьют, навсегда. Видно, что легенда, видно, что хороший человек».
Настоящий
Политик Лев Шлосберг. «Василий Уткин отличался от множества людей, считающих себя журналистами, безупречным владением русским языком. Он понимал, что язык первичен. Если ты не можешь грамотно и свободно выражать свои мысли на родном языке, ты не можешь работать журналистом. Его язык соединял в себя ясность мысли, искренность эмоции и чистоту слога. Уткин был в русской журналистке глыбой, говорящей и пишущей на подлинном русском языке со всеми нежными оттенками его смыслов. Его разговор был примером русской словесности в академическом понимании этого слова. Это выделяло его на подавляющем фоне серости, бездарности и цинизма. Без чистого слова не может быть честной журналистики. Василий Уткин не только знал это правило, но и следовал ему, взыскательно относясь ко всему, что говорил и писал. Он был настоящим. Его яростные эмоции за пределами профессиональной работы не имеют значения. Теперь уже – никакого и навсегда. Провал в русской журналистике после его ухода из жизни огромен, как и он сам».
Уткин нужен
Писатель Дмитрий Данилов. «Мы с ним виделись один раз. Но сначала была комичная предыстория. Уткин объявил, что для какого-то проекта собирает стихи разных авторов о футболе, и Данил Файзов прислал ему мое старое стихотворение про «Динамо». Чуть позже Даня передал мне ответ Василия: «Это не стихи, а какое-то говно». Обижаться на это было бы глупо, но я это, скажем так, запомнил. Все-таки было неприятно. И потом каждый раз, когда смотрел на ютюбе его «Футбольный клуб», как-то хмыкал про себя и бормотал что-то невнятное, типа: «Эх, Уткин…»./
Потом, что называется, прошли годы. Известный спортивный журналист Станислав Гридасов пригласил меня встретиться со студентами, которых они с Уткиным учили писать о футболе. Смысл моего приглашения был в том, что я как бы в некотором смысле тоже кое-что написал про этот вид спорта. Я написал Станиславу: «А, Уткин! А знаете, что он мои стихи назвал говном?». И мы обменялись несколькими смешными фразами на этот счет.
Встреча прошла хорошо, вел ее Станислав, а Василий сидел в сторонке и особого участия в процессе не принимал. Когда все закончилось, я подошел к нему попрощаться. Он улыбнулся и сказал: «Дмитрий, простите, пожалуйста, что я тогда ваши стихи назвал говном! Не держите зла, я ведь все равно в поэзии ничего не понимаю». Я ответил в том смысле, что ну бросьте, что вы, какие проблемы, все нормально. И мы с ним как-то очень тепло пожали друг другу руки.
Он, конечно, очень крутой был. Порою дико раздражал, но делал это очень правильно, ровно так, чтобы было интересно. И чтобы хотелось ещё смотреть и слушать. У меня в «Человеке из Подольска» есть фраза: «Ты, Сережа, поменьше комментируй, нам тут Василий Уткин не нужен». Теперь прямо вот даже жалею, что ее написал. Как-то это теперь неправильно звучит. Мне будет его очень не хватать».
the комментатор
Писатель, переводчик Вадим Фельдман. «Василий Уткин не был «известным комментатором» – как они это пишут. Плохо, что в русском языке нет определенного артикля. Он был не ein комментатор, а the комментатор. Он создал всю нехилую спортивную видеожурналистику РФ в нулевые-десятые. Потом перетащил ее на ютуб. Кого из них не возьми – Генича, Черданцева, Розанова (тоже покойного) – изо всех Уткин торчит. Был ведущим на митинге оппозиции в 2012… Был уволен с поста директора НТВ плюс бездарной Тиной Канделаки, которая канал и обанкротила. При этом Вася был учителем литературы (мой коллега) и мог во время футбольного матча импровизировано прочитать лекцию про своего любимого Остапа Бендера. Жалко, не написал книгу… Я лично был послан им нафиг:) Но я не один такой. Играй в футбол, Вася, на облаках все играют в футбол».
Так говорил Уткин
Вспоминают и афоризмы Уткина, запавшие в память, ставшие крылатыми фразами для болельщиков и не только для них. Мастер слова. Шутник. Из соцсети: «Наверное, он был хорошим комментатором, но я буду помнить его как человека, который назвал [телепропагандиста] Соловьева фашистом и педерастической обезьяной…»
И вот на прощание небольшое собрание уткинских фраз:
Если вы уснули, вот вы дураки.
Так хозяйка пыль с комода смахивает – ну не ногой, конечно, – как Ниассе загреб мяч в ворота.
Матч «Астон Виллы» против не помню кого. «Мяч у Даблина! Даблин! Даблин! Нет, блин…»
Есть многое на свете, друг Горацио, что мог сказать Зидану Матерацци.
Питер Крауч. При росте 198 сантиметров 69 килограммов весит эта конструкция. Расти, Крауч, расти!
У «Спартака» есть способность даже на бильярдном столе найти глубокую лужу и в ней утонуть.
Читаешь состав «Динамо» – и фамилии словно из классического русского водевиля. Живоглядов, Погребняк, Данилкин. Как будто это состав подбирал не Андрей Николаевич Кобелев, а, например, Александр Николаевич Островский.
Может быть, тут одна проблема у англичан, все-таки Англия – она одна, а тут сразу и Тринидад, и Тобаго, вдвоем на одного. Может быть, даже не совсем честно.
Нельзя же так прижиматься. Прямо как к любимой прижались к своим воротам игроки «Севильи».
Я видел дриблинг Арбелоа.
Набоа надейся, а сам не плошай.
Мяч пролетел в считанных километрах от ворот.
Как вратарь-то вытянулся, как для газеты Пионерская Зорька.
У Бернардельо сейчас лицо было такое, будто он увидел близкого человека в постели с неблизким.
Москалев относится к игре как к простуде: лепит и лепит «горчичники».
Исакссон с возвращением совершенно не меняется. Но парадокс не в том, что он не стареет, а в том, что он никогда не был молодым.
Леонид Кучук и вопросов пук.
В Химках сегодня дерби аббревиатур – ЦСКА против ПСВ. Кстати, на НТВ
Ндинга попали по ноге. Да, больно. Но, как говорил мой дедушка, когда наступал коту на лапу: не ходи босиком
Янкер го хоум.
На Артура Боруца клали мы с приборуцем!
В 1998 чемпионат во Франции. Из Парижа передает очень симпатичная репортерша и добавляет что-то там про вкусные парижские булочки. А он из Москвы такой: «Хотел бы я сейчас стать этой булочкой».
Вот с таким вот М’Бами, не столкнуться бы лбами.
Вудгейт более техничен, чем мы думали, но все-таки не настолько. Это же Вудгейт.
Нуну Гомеш с мячом, приближается к штрафной. «Ну же, Гомеш, ну!»
Хави Алонсо упал на газон Лужников и быстро поднялся, ему там явно некомфортно. Но покажите мне место в Москве, где комфортно лежать на земле в марте. Я приду полежу.
И что мы видим в португальских воротах? Мы там видим мяч и грустное лицо португальского голкипера.
У Огуде удивительное имя. Видимо, родители долго думали, как назвать сына – Федор или Егор. В конце концов получилось – Фегор.
Не все столько времени в браке проводят, сколько провели вместе на поле Акинфеев, Березуцкий и Игнашевич.
Если бы на желтую карточку можно было копить, как на «Жигули», то Кьяер, я так думаю, сейчас бы уже пошел в магазин.
На поле выйдет Хурадо. Будет похурадостнее.
Всего две минуты добавляет Безбородов. Наверное, ему нужно на поезд.
«Астон Вилла» надежно заперта на своей половине поля – почти как Фрекен Бок в ванной.
Трехлетнего ребенка не так нежно подсаживают на заднее сидение автомобиля, как ди Мария сейчас сделал передачу на Уэйна Руни.
Я поставил на Уругвай в матче с Гондурасом, но вечером с грустью обнаружил, что не ту страну назвали Гондурасом.
Хули Лопес бьет по воротам! Хули – это имя!
Насри в штрафной площадке!(про футболиста Самира Насри)
Влип Палоп по самый лоб.
Ибай Гомес! Звучит как призыв.
У Гути такая левая, мог бы ей жарить яичницу.
Рой Макай – формула колодца.
Мяч у Оскара… Нет это Фигу… Ничего удивительного, что я их перепутал, они всегда рядом. Знаете как в кино – кому то Оскара, кому то Фигу.
Реал – Барселона 2:6. Какой матч! Если ваша девушка не любит футбол, бросайте ее!
Об этой передаче можно было давать объявление в газете за неделю, настолько она была очевидной.
Как вы смотрите на потолок зарплат для футболистов? Вася: «Снизу».
Боже мооой! Иньеста напал на Пепе! Когда ещё такое увидишь?
Мама веришь ли ты мне, я смотрю этот футбол.
Евро-2004. Грецию в драхму не ставят. Пас в разрез, в разрезе никого нет. Не желает Греция прикинуться Камеруном. Схавать Давидса, схавать от слова хавбек. В одних воротах молодой Чех, в других древний грек (Никополидис). Зеейдорф носит проклятие своей команды на спине (2:0), а у Деку всё правильно с номером. А Петит (№8) играет с Ван Дер Вартом, только голландцы начали входить во вкус и вот Петит пришел во время еды. Замена Бэкхэм на Леннона, ушел стар вышел Леннон. Терри выбил мяч из ворот, вы сами попробуйте так прыгнуть, а потом встать и собрать кости. Подпрыгивают восторженные девушки и вместе с ними части их тел. Не игра, а сплошное повелительное наклонение. У португальцев два Нуну, а у голландцев, что не фамилия то призыв к действию. Рой, Макай, Нистелрой. Виера (для Бардзальи) мол отойди сейчас головой играть буду. Неслышанье свистка не освобождает от ответственности.
Матч-открытие ЧМ в 2006. Германия – Коста-Рика. Один из футболистов получает по бубенцам, лежит, корчится, вокруг медики скачут, Вася: «Да, я понимаю. Травма, есть травма. И ведь заморозить же нельзя».
Вы думали мы тут в футбол играем? А мы тут жизнь живем.
Читайте также:
- Как Кристиан Эриксен вернулся в футбол после остановки сердца на поле
- Гомосексуальность в футболе: насколько мы разнообразны на самом деле?
- Шульц с оптимизмом и атакующим футболом
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
