Мнение: Политическая битва за инфляцию – это борьба за то, кто заслуживает экономических трофеев
Мнение: Политическая битва за инфляцию – это борьба за то, кто заслуживает экономических трофеев
Как показывают опросы общественного мнения, экономика, похоже, является главной проблемой для избирателей.
Мэг Джейкобс
По мере приближения промежуточных выборов все больше и больше кандидатов, особенно в GOP, выступают с антиинфляционными платформами. В этом нет ничего нового. Это происходит потому, что споры об инфляции – какова ее причина, кто виноват, что делать – сводятся к основным спорам о том, кто что должен иметь. Должны ли корпорации получать большие прибыли, должны ли рабочие получать более высокую зарплату, и должны ли потребители нести бремя и того, и другого?
Федеральная резервная система США реагирует на самый высокий уровень инфляции за последние 40 лет, и экономисты спорят о том, стоит ли ФРС продолжать повышать ставки или сделать паузу, пытаясь найти оптимальную точку и направить экономику к мягкой посадке.
Но между дебатами о политике и политическими боями по поводу высоких цен существует несоответствие. Общественность и ее представители обсуждают совсем другое. Они рассматривают этот экономический феномен как соревнование в том, кто чего заслуживает.
Комитет политических действий GOP One Nation потратил миллионы в Джорджии, чтобы сместить сенатора Рафаэля Уорнока, заявив, что он поддерживал «безрассудные расходы», которые он винит в недавней инфляции. Уорнок и другие демократы выступали за принятие пакета мер по спасению экономики, который был необходим, чтобы помочь людям справиться с пандемией, но, как сообщает The New York Times, они опасаются трубить об этих расходах сейчас, когда GOP обвиняет их в инфляции. В этом тоже нет ничего нового.
В 1952 году Дуайт Д. Эйзенхауэр, орденоносный генерал времен Второй мировой войны и кандидат в президенты от GOP, выпустил в эфир первую телевизионную политическую рекламу. Его темой была инфляция. Вас беспокоит высокая стоимость жизни? В рекламе он беседует со «средней» домохозяйкой, которая жалуется, что «высокие цены просто сводят меня с ума», и Эйзенхауэр обещает бороться от ее имени. И это в то время, когда инфляция составляла менее 2 %!
Эта стратегия была способом обвинить организованный труд – который, в свою очередь, был способом обвинить «Новый курс». Во многих местах Эйзенхауэр смотрел в камеру и говорил: «Вместо того чтобы спрашивать, какая партия снизит цены, почему бы не спросить, какая партия их повысила?» А затем он ло мал пополам кусок дерева , чтобы продемонстрировать снижение покупательной способности после окончания Второй мировой войны.
Кампания была в целом успешной. По словам представителей ГОП, организованный труд выигрывал за счет потребителей из среднего класса.
И в этом был какой-то смысл. Именно в этот момент перепись населения США впервые объявила, что число наемных работников, в основном не состоящих в профсоюзе, «белых воротничков» превышает число «синих воротничков», занятых в промышленности. Обе группы процветали, но мужчины и женщины, работающие в профсоюзах «белых воротничков», сокращали разрыв в зарплате с теми, кто трудился в офисах. Это означало, что всевозможные полуквалифицированные фабричные рабочие разных рас и этнических групп догоняли своих более образованных белых коллег. Организованный труд находился на пике своего могущества, и профсоюзам даже удалось добиться включения в контракты пунктов о корректировке стоимости жизни, чего не было у тех, кто получал годовую зарплату и не участвовал в коллективных договорах.
Пришедшие к власти республиканцы использовали «ползучую инфляцию», чтобы подорвать вновь обретенную власть рабочих. «Инфляция – великий вор», – предупреждал Джордж Хамфри, первый министр финансов Эйзенхауэра. «Молодые, старые, больные, мелкие сберегатели, все те, кто менее всего способен защитить себя, становятся беспомощной добычей злобной инфляции».
Согласно опросам общественного мнения 1950‑х годов, когда годовая инфляция составляла в среднем менее 3 %, американцы называли инфляцию самой важной внутренней проблемой в восьми из 10 лет.
Демократы пытались обвинить крупные корпорации в «администрировании» роста цен, но это обвинение осталось без внимания. Победила демонизация труда. Как писал в 1957 году либеральный экономист Джон Кеннет Гэлбрейт , «общественность всегда будет приписывать весь рост цен… предполагаемой хищности профсоюзов».
Следующая крупная битва за распределение средств из-за высокой стоимости жизни произошла в 1970‑х годах. К тому времени, однако, разговор был уже другим. Республиканцы использовали инфляцию не столько для борьбы с организованным трудом или только с ним, сколько для того, чтобы обвинить в инфляции государственные расходы на программы социального обеспечения, которые, по мнению политиков, мы не можем себе позволить.
Уже в 1960‑х годах, до того как началась инфляция, GOP критиковала президента Линдона Б. Джонсона за то, что он слишком много тратит на свое Великое общество, включая войну с бедностью и справедливое жилье.
Нападки на демократов за то, что они тратят слишком много, продолжались и в 1970‑е годы, когда инфляция усилилась. В первые дни энергетического кризиса, например, было предложено сократить автобусное сообщение для интеграции школ как роскошь, которая требует больше топлива и только повышает цену на бензин.
Ричард Никсон, занимавший тогда Овальный кабинет, ввел контроль над ценами на все – от говядины до газа, опасаясь, что это повлияет на его перевыборы. А после арабского эмбарго осенью 1973 года он понял, что рост цен на бензин – это «проблема кишок», которая может привести его к краху. Несмотря на свои корни в свободном рынке, он принял меры по контролю над ценами.
Никсон испытывал давление со стороны демократов , которые возлагали вину за рост цен на нефтепродукты на «Большую нефть» и вызывали ведущих нефтяников на телевизионные слушания в Конгрессе, обвиняя их в получении «неприличных прибылей».
Эти нападки хорошо сыграли в преддверии промежуточных выборов 1974 года, когда демократы расширили свой контроль. Да, был Уотергейтский скандал. Но опросы показывали, что людей действительно волновала высокая стоимость жизни. Опрос Gallup, проведенный в июле того года, показал, что 48 % опрошенных назвали высокую стоимость жизни первостепенной проблемой; только 11 % указали на коррупцию в правительстве и Уотергейт.
Поколение ученых и учебников почти не упоминает этот аспект промежуточных выборов 1974 года. Уотергейт казался гораздо более насущным. Но даже сегодня, как и тогда, не очевидно, что обвинения в неправомерных действиях действующего или бывшего президента имеют такое же значение, как рост цен.
Можно было бы подумать, что выборы 1976 года после отставки Никсона и помилования опального президента Джеральдом Фордом стали бы однозначной победой Джимми Картера. Но это было не так. Гонка была очень близкой, Картер набрал менее 2 % голосов избирателей, потому что к тому времени первый нефтяной шок закончился или, по крайней мере, стабилизировался.
Но высокие цены стали определять президентство Картера. Комментаторы постоянно напоминают нам, что сейчас самая сильная инфляция с 1970‑х годов. Но 1970‑е годы характеризовались не просто инфляцией, а стагфляцией, когда рост цен, к удивлению профессиональных экономистов, сопровождался ростом безработицы. Это еще больше усугубляло последствия инфляции.
И это сделало шансы Картера на переизбрание в 1980 году, когда инфляция достигла двузначных цифр, довольно мрачными. Большинство политиков в его партии хотели, чтобы он боролся с безработицей. В итоге он выбрал борьбу с инфляцией. И он начал то, что стало известно как «шок Волкера», назначив Пола Волкера в ФРС. Волкер поднял процентные ставки даже выше уровня инфляции. Никто в то время не говорил о попытках найти «мягкую посадку». Безработица резко пошла вверх.
Даже если повышение процентных ставок обещало свести на нет инфляцию, общественности было все равно, и Картер поплатился за это, проиграв Рональду Рейгану.
Сегодня мало кто из кандидатов участвует в дебатах о том, что должна или не должна делать ФРС. Со времен «шока Волкера» экономисты признали повышение процентных ставок правильной реакцией на политику.
Получите наш бесплатный еженедельный бюллетень
в
.
Однако американцы продолжают спорить о том, кто виноват в инфляции. Большая ли это нефть, Владимир ли Путин поднял цены? Или Байден и увеличение государственных расходов при нем?
Конечно, демократам помогает то, что цены на бензин, являющиеся огромным фактором инфляции, снизились. Ничто так не напрягает людей, как рост цен на бензин. И недавно объявленное высвобождение Стратегического нефтяного резерва – признание этой реальности.
Однако остается неясным, как высокая стоимость жизни отразится на избирательных бюллетенях. Ясно одно: в этих спорах речь идет не только о том, кто чего заслуживает, но и о реальной политике.
Читайте также:
- Российская полиция задержала 3000 мигрантов во время празднования Нового года
- После опроса членов: СвДП хочет заявить о себе более решительно
- Фредерик Датский: от принца партии до короля
Источник: edition.cnn.com
Читайте также:
Обсуждение
Самые последние новости
